101 разговор с Игорем Паниным

– Так получилось, что вы никогда особо не были обласканы литературными премиями. Но вот в конце прошлого года удостоились премии «Венец» – это стало приятной неожиданностью?

– Именно так. А поскольку ещё одним лауреатом стал Гена Русаков, я даже сказал на церемонии вручения, что ставлю в этом году (2011-м) премию «Венец» выше Нобелевской в области литературы: лауреат Нобеля из Швеции – скучный, «университетский» поэт, куда ему до Русакова! Про себя, естественно, нескромно умолчал.

Три дополнительных вопроса:

– В начале ХХ века критики наперебой говорили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени?

– Ага, измельчали Блок, Анненский, Бунин, Сологуб… Дай бог всем так мельчать! По-моему, этот процесс куда актуальнее для самих критиков. Кстати, а где сейчас они? Что-то даже в микроскоп не просматриваются… Ну да ладно… Есть такое вполне конкретное, измеряемое понятие – математическое ожидание. Я бы ввёл ещё один термин – литературное ожидание. Сейчас его значение нулевое. Это не значит, что нет хороших писателей. Просто их никто не ждёт, не «ожидает». Если я, думая, что сейчас буду есть икру, случайно попадаю ложкой в розетку с мёдом и проглатываю его, у меня возникают отвратительные ощущения – как будто съел какую-то гадость, даже кажется, что горько. Потому что не того ждал. А когда от писателей и вовсе ничего не ждут, как же они могут удовлетворить современников? Современники нынче привыкли потреблять не продукты, а бренды – пусть и с биологическими добавками. Но общество потребления – тупиковая ветвь в развитии земной цивилизации. И никуда не денется желание человека прожить в течение своей жизни ещё несколько, а значит – читать. Правда, это больше относится к романам. Что же касается мельчания… Наверно, не только писателей – вообще людей… Представим себе такую картину. Вот ноосфера. Одна на всех. Всё, что есть мысль, прозрение мы получаем оттуда, а население Земли неуклонно растёт. Значит, на каждого приходится всё меньше от этого пирога. Шутка, конечно. И к тому же – ноосфера пополняется тем, что растущее население Земли нарабатывает…

– Почему писатели перестали быть «властителями дум»? Можете ли вы представить ситуацию «литература без читателя» и будете ли продолжать писать, если это станет явью?

– Помните, Пушкин говорил: «Пишу для себя, печатаюсь для денег». Вторая часть этой формулы сейчас не работает, зато первая – на полную мощность. И значит, надо написать такие книги, которых почему-то ещё нет в природе, а почитать бы хотелось. Вот и приходится самому… Если лично я перестану писать, мне будет очень трудно разобраться со смыслом существования. Дурную бесконечность не предлагать! А «пасти народы» меня никогда не тянуло. И если «властителями дум» сейчас стала попса – туда им, властителям и подвластным, и дорога. Конечно, хотелось бы, чтобы в нашей самой реальной для обывателя телереальности было больше умных людей, в том числе и писателей (такие всё ещё иногда встречаются), но это в обществе потребления только благое пожелание. Хотя, с другой стороны, это общество устроено так, что «хавает» всё, что ему предлагают (требуется только пиар). Можно для разнообразия и качественный духовный продукт скормить…

– На какой вопрос вы бы хотели ответить, но я его вам не задал?

– В самом деле – ну почему вы меня не спросили о судьбе России?! А мне бы очень хотелось, чтобы она не распалась, чтобы мои дети, да и я сам, не оказались участниками гражданской войны. Хотя она в России, по-моему, так и не кончилась, только принимает разные формы (но пусть не кровавые!). И в этом даже есть свои плюсы. Какие, возмущённо спросите вы? Легче всего пояснить это строчками замечательного, несправедливо забытого поэта Александра Аронова: «Когда нас Сталин отвлекал / От ужаса существованья…» И всё равно – хотелось бы жить в «продвинутой», креативной (хоть и не люблю этого слова), самоироничной России. К этому есть предпосылки – стоит посмотреть на лозунги последних митингов, вспомнить поведение людей на них. Уже не власть у нас теперь главный европеец, а тот средний класс, который всё-таки возник. Именно он может и должен спасти страну от беды.

«Литературная газета», 21 марта 2012 г., № 11

Под маской

О Максиме Чертанове известно немногое: он автор нескольких книг, некоторые из которых можно назвать «нашумевшими». Да еще, пожалуй, то, что под этим псевдонимом скрывается очаровательная женщина по имени Мария. С ней мы сегодня и беседуем..