Читаем 151 стихотворение полностью

нам со вчерашнего-то дня,

со вчерашнего дня, утонувшего в бухте

с весёлым названием Вольная Мель.

Мало сказать, что люблю, мало выпить с тобой в брудершафтной связи теплокровной воды иорданской. Тихо скулит по ночам, а кто не пойму. Вчера вот тоже ночью приснилась черемуха, а наутро в подъезде на первом этаже вонь страшная, окно разбито, да и позабирали, говорят, кого-то, а куда, куда ты, скажи мне на милость, отсюда себя заберёшь? Тем и хорош человек, что веками по правде тоскует, катится от страха клубком и брадатое счастье куёт

Глобус в искусственно-синих просторах

рыба в коричневом соусе ночи

ногти ушедшие в землю по самые плечи

голос булькающий чисто рефлекторно

в котелке напяленном кое-как

Какое скажи тебе дело

до моего сахарного тростника

Побрейся наголо и жди звонка

Не раздевайся пока

Кедр переросший железнодорожный шлагбаум

Бурый медведь в зоопарке

утративший вкус к бесконечности жизни

Невод пришедший с одной золотой директивкой

тихо захапать и быстро продать подороже

Рожа моя им, видите ли, не нравится.

А по-моему, ничего. Рожа как рожа.

А, ДУША МОЯ?


27.11.90

лафарт


я скоро позвоню если не умру

я умру если не позвоню

а если не умру то звонить уж точно не буду

я лучше пойду покакаю с «Огоньком»

ну можешь ты сделать для меня хоть что-нибудь

ну хотя бы встать и закрыть окно

(пауза)

оно закрыто

тогда не кури

ты же не куришь не куришь зачем же ты куришь

а потом лежишь пластом

потому что жить не хочется

да мне и так не хочется без всякого курева

с тобой в особенности

ну спасибо, зачем же ты живёшь?

это сложный вопрос

если бы я знала

я бы снесла девятку треф

а марьяж оставила

а по-моему и так ничего даже без зеркала

с зеркалом лучше

зеркало это банальность

вот и слава Богу что банальность

горячая вода тоже банальность

а как хорошо когда она есть

ну ладно что у нас следующим пунктом?

следующим пунктом у нас

лёгкое головокружение

от ниспровержения идеалов

том 12-й стр.18

а потом?

а потом потом это… ну… как всегда

ну это я не буду

(пауза)

будешь

(пауза)

сказано нет

(пауза)

ну как хочешь

только кто же будет интересно знать за тебя?

добрые гномы

знаешь что?

что?

нет, ну почему так душно?

тебе что трудно открыть окно?

(пауза)

комары налетят

там же сетка

она оборвана снизу — кошки лазили

я вообще не понимаю зачем тебе туда ехать

это долго объяснять

ну что это внутренняя потребность

или благотворительность

или просто желание вставить

очередной фитиль родным и близким?

это долго объяснять

ну объясни объясни

(пауза)

ну спасибо объяснил

а вот это надо было смыть

если уж поплакать собралась

чтобы всякая дрянь в глаза не лезла

возьми трубку

тебя к телефону

ну возьми трубку я сейчас подойду

тебя к телефону

ну что тебе трудно руку протянуть?

тебя к телефону

ну конечно конечно

я тоже люблю когда всё правда

всё по-настоящему

сказано украл значит правда украл

убил — убил

выеб

(шепотом): надо говорить прелюбодействовал

я и говорю

а ты молчи — яйца курицу не учат

чти отца и мать свою

я чту

вот и чти причти учти зачти перечти и запомни

я вот запомнил что свежесть бывает только одна

нельзя ли узнать чем это так воняет?

да ничем — это небось твои 600 секунд начались

да-а круто — ещё бы спинку потереть

и вообще кайф

а основная масса как отдыхала?

у телевизора за стаканом воды

но зато каждый

вёз с собой двухкассетник — каждый

у одного правда поломался в самолете

да-а представляешь — вот так лежит в отрубе

справа и слева голые бабы — тут открывается дверь

и жена входит

это что анекдот что ли?

да уж такой анекдот

вот отгадай загадку — крутой и неглубокий

бледный но по-своему привлекательный

телефонизированный

но вечно с отломанным диском

Discovery Discovery что это Discovery?

наверное открытие?

да нет это что-то у них там так называется

то ли космический корабль то ли марка пива

да-а пивка бы сейчас в самый раз

засадишь пару банок и в космос

места там хорошие — глухие

чёрта с два кто найдёт если что

девушка вам куда?

мне до Байкала

садитесь

Ничего что я с банкой?

с банкой ничего — лишь бы не с финкой

а вы куда?

МАШИНА ИДЁТ ДО МАРСА

ДО МАРСА МАШИНА

это что уже Марс? почти

дайте мне пожалуйста 200 граммов цирлиха

и 150 манирлиха

можно в один пакет

пакетов нет берите так — перстами

смотри какой прикид

какой?

да практически никакого

что, тебя так волнует обнажённая натура?

а что меня должно волновать — крейсер Аврора?

ну хорошо, пока, я позвоню тебе завтра

давай встретимся

на Красной площади под часами

нет уж лучше у памятника Пржевальскому

а где это такой памятник?

заодно и узнаем догадайся


11.08.90

в синем поле огоньки…


в синем поле огоньки

в красном поле огоньки

в чёрном поле на пеньке

гвоздь в разжатом кулаке

ключ в платочке

кот в мешке

блин корова на парке-

те Претория в дыму

Дымногория в Крыму

крематорий на дому

аллегория МуМу

бормотуха-бормота

три копыта два хвоста

ВСЕМ ВНИМАНИЕ ПОСТА-

М кровавое клеймо

отражается в трюмо

словно пишется письмо

пулей-дурою само

ментик ментик ментиор

погляди на монитор

кто там леший или вор

чей там в воздухе мотор

пламенный Амбассадор

чей там воздух чья земля

чьи алмазы-соболя

чья контора вторсырья

чьи мы ментик — ты да я


1.90

Пьяные женщины с нежностью…


И.Шульженко



Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия