Читаем 151 стихотворение полностью

был послан пилотируемый взгляд…



Жданову


был послан пилотируемый взгляд

и был откачан сон из поднебесной

и в алебастровых глазницах колебался

простой неаффектированный свет

точней он не был свет поскольку был

лишь послан повинуясь уравненью Стокса

предчувствуя прилипчивость контекста

он таял внутрь

и уходил в провал

страх обуял его как интеграл

как интерпол сгустившийся над полем

когда он совместил

предчувствие с паролем

и откровенно сполз под стол

пилот уехал

взгляд прикрыли

и потушили свет

но дом ещё стоял

но дом уже стоял

на волоске

на золотом песке в краю далёком

Стокс переплывший Стикс

покрылся мхом и лаком

в толпе пророков не вязавших лыка

и берегов не стало у реки


16-17.04.91

Дорогая, разденься до пояса…


Дорогая, разденься до пояса

Отклони кружева, алый шёлк и парчу

Давай покажем Егор-Кузьмичу

в чём залог оптимизма советского общества

в чём его неистребимые преимущества

Правильно — в доверии к лечащему врачу

Дорогая, поставь ноги чуть шире плеч

И двигай корпусом в сторону Уренгоя

Эта поза вызывает желание

создать композицию типа Адам и Гея

пытающие друг друга в лунную ночь

пытающиеся друг друга постичь

Дорогая, попробуй лечь

на трамвайные рельсы уходящие за горизонт

Дорогая, ты лежишь

абсолютной выразительности достигая

Словно чёрный квадрат

или платок отпугивающий стаю стервятников

Мы к сожалению не можем

ждать милости от сокорытников

Мы и не ждём её к счастью

Мы ждём трамвая


26.2.90

У меня есть бутылка вина…


У меня есть бутылка вина

А у тебя, дармоед, ведь нет ни хрена

У тебя, dear friend, только надпись РОТ ФРОНТ

на штанах — только понт

да в квартире ремонт

На черта мне такой хэппи-энд

У меня есть большая мечта

А у тебя — мутота, не мечта а туфта

У тебя, mon ami, только тёща в Перми

да бега на уме, да прыщ на спине

А точнее — пониже спины

У меня

Уменя-то вся жизнь впереди

А у тебя, трупака, только финка в груди

Только дырка в груди чуть пониже соска

Можно в небо глядеть заместо глазка

Облака там плывут облака

Облака всё

Гляди не гляди


90

пекёт текёт и нагинается…


пекёт текёт и нагинается

кой-как зажгёт и снова мается

позвОнит включит поканючит

заплотит и уж чуть не плачет

а тут как выбросят — возьмёт

и в сумку ложит

улыбается


16.2.90

Я хочу тебя нарисовать…


Я хочу тебя нарисовать

Я могу пожалуй это сделать

Но могу конечно и не делать

Чтобы лишний раз не рисковать


Я хочу тебя поцеловать

Целовать я вроде бы умею

Вот сейчас пойду лицо умою

и вперёд. Так что? Не целовать?


Я могу вообще-то и убить

Ну в порядке самообороны

Ведь бывает знаешь

НА СТОЛИЦУ ЭСКАДРОНЫ

Или в электричке пять на пять


Я вообще не знаю что хочу

Похочу чуть-чуть и перестану

То взять власть, то стулья переставить

То тебя похлопать по плечу


17.2.90

знаем мы эти глубокие древности…


знаем мы эти глубокие древности

драки от скуки, убийства из ревности

комплекс отважности, сифилис нежности

недооценка прямой безнадежности

знаем как ТЫкаться, ВЫкаться, МЫкаться

в цифрах мутации, в швах эманации

но перспектива астральной стагнации

не убивает желания выспаться

вот вам и логика, вот вам и выгод-ца

знаем-то знаем, а всё-таки хочется

встать на котурны по имени-отчеству

влезть на кентавра на турбокадавра

тиль кара пун цаца ундра нахавра

бар-бара-БЕЕ

и опухнуть от творчества


31.10.90

однажды ум зашёл за разум…


однажды ум зашёл за разум

чтобы предаться там исподтишка

волнению и отравленью газом


когда его глаза уже слезоточили

все руки прыгали и вырывались вверх

как будто новый день они встречали


20.2.90

По следам Тристана и Изольды



Начала и концы


Авторские ремарки:

Пейзаж в оригинале был, как вы понимаете, несколько более изыскан, герой — безудержен, удачлив и обласкан, вот только кончил не лучшим образом. Старик естественно вводился для интриги, чтобы просто жениться на героине, которая была так хороша собой, что ее согласия никто не спрашивал.


1


Тристан Петрович! Запишите телефон

225-14-08

Последние три цифры это местный

Вы снизу позвоните от вахтёра

Потом подниметесь наверх и слева у окна

Её зовут Изольда Алексанна

Что? Да, там есть табличка на двери

Войдёте и представитесь в приёмной

Свой меч оставьте у секретаря

Да, если встретите эрцгерцога то...

Что?

Да ничего пожалуй, кланяйтесь ему

Желаю вам удачи славный рыцарь

Тристан отправился на поиски Изольды



2


В погожий день ирландского разлива

Тристан отправился на поиски Изольды

Но тут внезапно наступило утро

И море стало чисто от тумана

Давая тайный знак кто понимает

И голос был ему — он звал утешно

Остановись

Куда тебя несёт?



3


В погожий день ирландского разлива

Тристан отправился на поиски Изольды

дабы исполнить волю короля

Нашёл её в саду — исполнил что хотел

и удалился жаждою духовной

влекомый в отрезвляющую даль



4


Дабы исполнить волю дяди-короля

в погожий день ирландского разлива

Тристан пошёл искать

ему свою Изольду

Нашёл её в душевном равновесьи

и здравии телесном о-ля-ля

мой друг — сказал он ей, снимая шляпу

и вздрагивая рыжими кудрями

С коня спрыгнУл, исполнил что хотел

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия