Читаем 151 стихотворение полностью

с присущим блеском рыцарским надменным

с отменной выправкой гусарской строевой

и удалился умиротворённый

насвистывая «Ветер-ветерок»



5


Тристан с Изольдою лежали под телегой

покрытою текинскими коврами

уставленными яствами от лучших

поставщиков Его Величества устам

Тристан не спал

На ломаном ирландском

производя разумные усилья

он ртутным блеском заливал глаза

и сглатывал сосредоточась тупо

пальпируя бугры и выступы природы

вошедшие в бесхитростный контакт

с его могучим словно пальма интеллектом

покрытым словно рыбьей чешуёй

бронёю рыцарскою славной в три наката

надёжно защищающей от разных

по разуму кузенов запальчивых а также

цивилизации воздействий негигиеничных

и прочих извините муравьёв

Его прекраснозадая Изольда

пред тем как сделаться женою короля

работала в валютном баре

Кем?

Да так, никем особенно, Изольдой

Сперва по третьей категории союзной

А уж потом считай что повезло

Ну это цирк как он её нашёл

Кого? Да не кого мадам

Речь о платформе

Её ж тогда уже почти снесли

А то б ещё чуть-чуть и собственное дело

открыл бы рыцарь собственной рукой

И потекли б сокровища рекой

в атласные диравые карманы

Но не было ему увы ни в чём талану

с тех пор как он Изольду

Да-а вот так

Лахудра говорил, моя Лахудра

Зачем тебе плешивый твой монарх

Что нефтяные факелы его

в сравнении с моим

фонтаном первородным

и мял в остервенении злорадном

всё что пошло в уплату за долги

Долг совести, долг чести, долг эпохи

гражданский, воинский, союзнический долг

И до-олго долго вглядывался в даль

из-под телеги сквозь редеющих кистей

и бахромы ковров текинских

Бедный рыцарь



6


Тристан задумал выеб

Тристан задумался и выю наклонил

вообразив Изольду в лучшем виде

когда она объята негодяем

когда негодованием объята

она то опускала грудь свою

то вновь вздымала выкатив шары

с цветущей рожей с розою цветущей

зажатой подстрекательски в…

Ну там

где сходятся дороги и мотивы

где люди мечутся, раздумывают, пьют

Тристан постиг её воображеньем

цветок в петлицу вдел и поклонился

и тронул повод заскучавшего коня

Вперёд мой Россинант

мой Блед, мой Мальчик-Фальчик

И тот ему ответил — Осторожно!

Канава сударь, пёс её дери



7


Тристан пришёл к Изольде в пол-второго

И позвонил

Она понятно не спала

Но не спешила отворять

Изольда!

Изольда! — он кричал — Офонарела?

И дверь крушил шеломом боевым

Изоля, бля — рыдал

Открой, я твой Тристанчик

Убью зараза, ноздри откушу

А ну бубубубу — всё по-саксонски

Бубубубу Изолька, выгляни в глазок

Стыдись Тристан — ответствовали глухо

врата незыблемые замка родового

обитые добротно корнуэльским дерматином

с блестящими гвоздями в глубине —

Стыдись Тристан — и тягостно вздохнув

безмолвно расступились на х наотмашь

И удалились гордые шаги



8


Дав на торжественном обеде в честь победы

над недругами Марка-короля

поспешный но торжественный обет

утешить молодой прекрасною женою

как аттестатом зрелости монарха

освободившегося наконец

от тяжких государственных вопросов

для продолженья жизни половым путём

Тристан отправился на поиски Изольды

Осьмнадцать дней ночей кварталов и веков

то мучаясь от ран и сквозняков

то кровью харкая, соря деньгами, соком

неосветлённым натуральным истомясь

то обратясь к учёному соседу

за утешеньем краткодействующим он

однажды был вконец вознаграждён

когда увидел милый идеал

разнежившийся, трепетный, желанный

там где признаться уж никак не помышлял

Да, на трибуне телевизионной

На третьей регулярной судьбоносной

весенней смычке всех Тристанов и Изольд

соединённых волею свободной

в критическую массу созиданья

совокупившихся в один клубок бурлящий

без разницы сословий и кровей

Тристан привстал на стременах

и не мигая в ящик

нацелился, исполнил что хотел

и сам собою страшно возгордился

Ещё бы Экстрасекс

Ещё бы — экстрасенс

и экстранонсенс

и те б не угодили так престолу

как он Тристан

Тристанище, Тристатор Тристателый



9


Тристан увидел как Изольда уронила

какую-то бумажку

Он подумал

Сейчас я незаметно сзади подойду

и если деньги — наступлю ногой

А если фантик там или записка

или талон автобусный пробитый

то наклонюсь и поднесу учтиво даме

как то предписывает рыцарский устав

Или канон

И так и так пожалуй

я в плюсе

(Исполняет что задумал)



10


Изольда стоя за бургундским полусладким

невольно загляделась на Тристана

чей профиль будто вырезан на блёклом

размытом фоне уличной толпы

В одну секунду вспыхнула догадка

Я уроню бумажку — он увидит

Из любопытства подойдёт поближе

Вдруг там червонец или трёшка всё равно

Пусть только подойдёт а там посмотрим

(бросает)



11


Никто и не заметил как стемнело

Изольда возвращаясь после бала

и от свидания с Тристаном не остыв

нашла в карете пачку прокламаций

Пробормотать успела только Shit!

не разобрав ни подписи ни даты

ни знаков геральдических на шапке

И тут же две эрцгерцогские шавки

метнулись под алмазные копыта

её чистопородных скакунов

И сам хозяин тут как тут

О королева!

Она ему протягивает руку

в окно для поцелуя а другой

пихает прокламации под юбку

— О, всё в порядке, вы не беспокойтесь

— Мне показалось

— Нет, спасибо сэр

Насилу отвязался. Дёрнув занавеску

она откинулась в дурном изнеможенье

соображая чья же это пакость?

И пятна проступили на висках

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия