18

Кстати, у меня есть и другое средство от бессонницы. В шкафчике IKEA для приправ лежит марихуана. Ее сладковатый запах для Лены тоже был наделен значением смерти. Для меня это всегда был запах Востока и древности. Каких-то ветхих помещений, пустых каменных дворцов. Запах сияющих на солнце песков, сливающихся с небом огромных пространств. Далей, которые я не пройду никогда, потому что никогда не смогу покинуть свою одинокую постель.

Я закуриваю папиросу и ложусь на диван. Меланхоличный Шопен рассказывает мне о горестной любви. Скоро я усну. Но вокруг меня все будет продолжаться, потому что все происходит даже тогда, когда кажется, что случиться уже ничего не может.

И я случайно наблюдаю, как лежавшая на спинке стула рубашка медленно ползет вниз и падает, словно вещи решают показать мне свою тайную жизнь, которой живут, когда нас нет рядом.

Глава 17

Сегодня у меня начинается новая работа. Московское пиар-агентство завербовало меня на время предвыборной кампании. Теперь в моем лексиконе на два месяца появятся такие слова, как кандидат, медиа-план, слоган, электорат, рейтинг, акция, избирательный штаб, полевая работа. А ближе к выборам дополнительные – кандидат-подстава, неделя беспредела, подкуп избирателей, компромат, суд. Будут и новые люди, много новых людей, я благодарен охотникам за головами за то, что они предоставили мне новое поле деятельности и дали возможность лгать безнаказанно и публично.

Я притащу сюда, в кондиционируемый оазис, свой образ жизни, как улитка всюду таскает за собой свой домик, и буду наслаждаться делом, которое, если разобраться, не имеет никакого смысла. Те, кто работают с информацией и ничего не производят, вынуждены все время убеждать остальных, что их деятельность очень важна. Для этого есть все возможности – радио, телевидение, газеты, журналы, Интернет. Все зашло слишком далеко, от информации не укрыться, к тому же так соблазнительно отдаться ложному чувству узнавания чего-то нового.

Теперь у меня есть черное офисное кресло, желтый офисный стол с тремя ящиками и энергичные офисные коллеги. Четыре месяца мы будем упиваться своей властью, заражая людей информационными вирусами, побуждая и мотивируя, мы проникнем в маршрутки, в магазины, в больницы, в спальни и кухни, нас не остановят ни домофоны, ни частная охрана.

Одно плохо – в кабинете я не один. Еще хуже, я здесь не командую. Еще один журналист Федя сидит напротив. Ему четверть века, он носит очки и черную одежду, словно отрицая цвет и стремясь не выдать своих настоящих симпатий и предпочтений. Весь день он суетливо носится по офису, раздражая своей энергией и напускным оптимизмом. Он настроен на победу, у него есть цель, он верит в себя.

Я, конечно, очень быстро понимаю, чего на самом деле хочет Федя. Его двигатель – это застенчивая провинциальность, он родом из Сибири и считает, что достоин большего. Если наш кандидат победит, московское пиар-агентство примет Федю в свой круг посвященных. Тогда он уедет в столицу и сможет навсегда забыть о скрипучей колыбели – местной телерадиокомпании, давшей ему путевку в жизнь, полную осмысленного креатива.

Оценив обстановку, Федя немедленно принимается ухаживать за Анечкой, третьей обитательницей серо-голубого кабинета. Ее внешность и поведение отличницы скупо говорят о ее внутреннем мире, стоит ли мне морочить голову самому себе, пытаясь понять истинные мотивы Анечки? Пусть даже если истинные мотивы есть у каждого.

– Я не люблю зеленый чай, – сказала она, когда появилась в нашем штабе. – Ой, можно я не буду сидеть у окна, мне так не нравится яркий свет!

– Я не доверяю компании Hewlett-Packard, – прокомментировала она мой ноутбук, – я вообще не доверяю американцам.

Если кто-то признается в своей любви или нелюбви к чему-то, я не отношусь к этому всерьез. Мало ли кто что говорит. Поэтому я решаю не спорить с ней о вкусах.

– Через десять минут собираемся за круглым столом, – весело объявляет Алла, появляясь в дверях. Она тут главная, она босс, черт возьми. В отличие от Феди, это настоящая москвичка, мягко «акающая», улыбчивая, безжалостная.

– Будем креативить, – поясняет она, – нужна концепция.

Я проникаюсь уважением к боссу. Мне нравятся такие женщины, как она – некрасивые, сильные, умные. Она выделяет уверенность незримо и естественно, как растения во время дыхания выделяют углекислый газ.

Федя открывает черный ежедневник и что-то пишет на первой странице. Анечка укладывает бумаги на столе, добиваясь геометрической безупречности и порядка. Я наблюдаю в окно за черной птицей с желтым клювом, которая сидит на ветке боярышника. Где-то в соседнем кабинете звонит телефон, если, конечно, слово «звонит» уместно по отношению к современным телефонным аппаратам.

В коридоре курит еще один пиарщик, коротко стриженный, с флэш-памятью, болтающейся на шее, как оберег. В таких помещениях немало злых духов. Например, дух корпоративного злорадства или дух офисной конкуренции. У меня нет такого оберега, и, может, я здесь совсем беззащитен и очень уязвим.