18

– Через десять минут за круглым столом, – говорю я ему. Он кивает в ответ, улыбаясь серыми, раскосыми, как у монгола, глазами. Я ухожу, и зеленый глаз сигнализации, реагирующей на движение, подмигивает мне вслед.

Похоже, у Аллы свой подход к тому, как надо проводить совещания, – на столе коньяк, фрукты, сыр, колбаса, белая бумага. Специальная девушка занимается сервировкой, наделяя собравшихся бокалами, вилками и ножами. Я располагаюсь по левую руку от босса, справа садится узкоглазый пиарщик. Федя пододвигает Анечке стул, еще одна пока незнакомая мне журналистка в блузке без лифчика садится самостоятельно. Трое мужчин и три женщины, обалдеть, мне нравятся такие гармоничные пропорции.

Специальная девушка наполняет наши бокалы. В воздухе распространяется тонкий запах коньяка.

– Ну, что? – вопросительно улыбается Алла. У нее чуть хриплый от сигарет, но все равно приятный голос. – Первый тост за знакомство и начало работы.

Я тянусь своим бокалом к центру стола, но Алла не спешит. Она опускает глаза и на секунду задумывается о чем-то. В открытое окно доносится гомон детских голосов. С приближением сумерек детей, как животных, охватывает какая-то тревожная активность.

– Я хочу, чтобы вы все поняли, – говорит Алла, поднимая взгляд, – работа, которая нам предстоит, все, что мы должны будем сделать – все это очень серьезно. Забудьте о личной жизни на время.

Мне это подходит, я, пожалуй, буду ее слушаться. Моя рука с бокалом по-прежнему висит над столом, и я нетерпеливо покачиваю кистью, взбалтывая густой по цвету сорокаградусный янтарь.

– Давайте, зайцы! – сквозь полуулыбку говорит наш босс. Мы поспешно чокаемся, мужчины пьют до дна, женщины, как водится, половинят. Я закусываю сыром, а потом колбасой. Тонкие пальцы Анечки ломают податливый мандарин.

Алла открывает блокнот. Ее руки светятся золотом и бриллиантами. На безымянном пальце правой руки тоже кольцо с небольшим камнем. Здесь, на Юге, порядочным женщинам принято выглядеть дорого и недоступно. Алла пока что у нас всего несколько дней, но быстро учится обычаям и нравам края синих гор.

– Наша работа будет состоять из двух этапов, – говорит она. – Создание положительного имиджа кандидата и собственно агитация с параллельной отстройкой от конкурентов. Положительный имидж будет создаваться на основе масштабной благотворительной кампании. После того как начнется агитация в СМИ, мы будем пожинать плоды этой благотворительности. Раскрутиться как-то иначе не представляется возможным. Политического веса у кандидата нет, административного ресурса тоже, значит, будем творить добро.

Повисает небольшая пауза. Пора снова налить и сделать еще один шаг навстречу креативному сближению и началу настоящего мозгового штурма. Я прикидываю, что до нужной кондиции мы дойдем где-то к полуночи.

За окном быстро темнеет. Детские голоса смешиваются с тоскливыми вечерними криками носящихся в воздухе стрижей и ласточек.

– Давайте выпьем за добрые дела, – говорю я неожиданно для самого себя. Вообще-то, я редко произношу тосты, но немного нереальная атмосфера сегодняшнего вечера возбуждает меня.

Темный янтарь снова плещется в хрустале. Специальная девушка ставит на середину стола большое блюдо с нарезанными фруктами. Их душистый запах расплывается над нашими пока пустыми листами бумаги.

– Давайте так и назовем нашу акцию – «Дорогами Добрых Дел», – говорит узкоглазый пиарщик. Он еще больше прищуривается и впивается в Аллу двумя черными точками. Кажется, его зовут Тимур, не могу сказать наверняка, у меня ужасная память на имена и даты.

Алла кивает и что-то записывает. Анечка принимается ломать второй мандарин. Федя заинтересованно посасывает кончик карандаша.

– Очень хорошо, – говорит он сквозь зубы, – «Дорогами Добрых Дел» – это могут быть и крупные акции, и какие-то небольшие подарки. Старикам, например, одиноким пенсионерам.

– Установление социальной справедливости, – кивает Алла, – все говорят, а наш кандидат делает. Политика реальных дел и социально ответственного бизнеса.

– Бизнес – плохое слово, – вмешивается пиарщик, – и бизнесмен тоже. Лучше говорить предпринимательство и предприниматель. К этим словам у населения больше доверия. Кстати, от благотворительности тоже воздержимся. Социальная поддержка – вот на чем надо стоять.

Алла снова кивает и пишет. Драгоценные камни на ее пальцах действуют на меня, как взгляд удава на кролика. Но я думаю, что кольцо на безымянном пальце – просто блеф. У нее нет мужа, однако она хочет, чтобы окружающие так думали. Эта иллюзия в некотором смысле обезопасит ее. Это род мимикрии под провинциальную косность и ханжество.

Федя незаметно поглаживает Анечку по спине. Она совсем не против и чуть выгибается, как кошка, готовая замурлыкать. По-видимому, ей не претит фамильярность, она не избегает навязываемых физических контактов.

Алла достает несколько фотографий и раздает нам. Благообразная борода, улыбающееся лицо, приглашающий к диалогу взгляд, открытая, чуть протянутая к зрителю рука, государственная символика в виде небольшого триколора на столе. Вроде, похож на геолога.