1942. Воздушная война в Заполярье. Книга первая (1 января – 30 июня)

«Моя точка зрения по вопросу защиты гор. Мурманска от неприятельских налетов. Что представляет собой наземная оборона — зенитная — она хороша. Каждый немецкий летчик, который летает на Мурманск, имеет очень большое уважение к зениткам Мурманска. Но они никогда не могут совсем отразить налеты и воспрепятствовать сбрасыванию бомб. Для этого нужны хорошо сложенные истребительные эскадрильи… Цель уже достигнута, если вражеская эскадрилья рассеяна и принуждена к отступлению. Добиться уничтожения — это уже второстепенная задача. Итак, главная задача обороны находится в руках сил истребительной авиации».

Эта точка зрения рядового немецкого летчика была абсолютно правильной и наверняка совпадала с мнением не только других немецких летчиков, но и их командования. Тем не менее немцы очень часто списывали сбитые в воздушных боях самолеты на уничтоженные зенитной артиллерией. Весьма правильный вывод сделал Пфренгер о том, что зенитная артиллерия не способна самостоятельно отражать бомбардировочные налеты и воспрепятствовать прицельному сбросу бомб. Конечно же, мнение немецкого пилота о решающей роли истребителей в отражении вражеских налетов не было открытием ни для нашего командования, ни для наших летчиков, так как при отражении налетов на Мурманск всегда главную роль играли советские истребители, которые стремились первыми же атаками нарушить строй бомбардировщиков, заставить их неприцельно сбросить бомбы.

О своей мотивировке Пфренгер говорил следующее:

«Я летчик-профессионал, любящий свое дело».

Летчик также рассказал и о своих мыслях и впечатлениях:

«Первое время все надежды были на быстрое и успешное окончание войны. Но неожиданно наступила зима. Думали, весной придем с победой, а сейчас каждый нормальный человек чувствует, что Россию разбить нельзя, потому что до сих пор почему-то не было известно о силе и храбрости русской армии. Фюрер не ожидал такого упорства в русских. На вопрос, убежден ли он, что немцы являются высшей расой, ответил, что это бессмыслица. Для нас все одинаковы, а эсэсовцы действительно убеждены, что немцы являются высшей расой. У нас существуют слои: пролетарии, без которых не может существовать буржуазия, средняя прослойка и избранные десять тысяч — это Гитлер и крупные капиталисты-магнаты. О русском плене нам говорили, что вообще это верная смерть, что комиссары отрезают нос и уши. Я, когда спускался не парашюте, выбросил Железные кресты и решил, что сейчас расстанусь с жизнью, ожидая выстрела по парашюту. Если бы меня отпустили в Германию, я бы всем рассказал о действительности советского плена. Переход с того мира в этот оставляет неправдоподобное впечатление».