1984

Его неловкие пальцы отвыкли держать карандаш. Он начал записывать мысли, приходившие в голову. Сначала он написал крупными корявыми буквами:

СВОБОДА – ЭТО РАБСТВО

И, не пропуская строки, приписал ниже:

ДВА ПЛЮС ДВА РАВНО ПЯТИ

И на этом остановился, словно устрашившись чего-то. Он понимал, что должно последовать дальше, но в данный момент не мог вспомнить нужные слова. И припомнил их, только заставив себя сознательно воспроизвести нужные аргументы; слова эти не пришли сами собой. Он написал:

БОГ – ЭТО ВЛАСТЬ

Он смирился со всем, он принял все. Прошлое изменимо. Прошлое никогда не изменялось. Океания воюет с Востазией. Океания всегда воевала с Востазией. Джонс, Аронсон и Резерфорд виновны в преступлениях, в которых их обвиняли. Он никогда не видел газетную фотографию, опровергающую их вину. Она никогда не существовала, он сам выдумал ее. Правда, он помнил что-то противоположное, но это были ложные воспоминания, плод самообмана. И как это легко! Только сдайся – и все получается само собой. Это как плыть против течения, которое относит тебя назад, как ни сопротивляйся ему, a потом повернуть в обратную сторону и плыть по течению вместо того, чтобы бороться с ним. Ничто не переменилось, кроме твоей собственной позиции; в любом случае произошло предназначенное. Он уже не понимал причину своего восстания. Все просто, разве что….

Правдой может оказаться что угодно. Так называемые законы природы – вымысел. Закон тяготения – ерунда. «Если я захочу, – сказал О’Брайен, – то взлечу над полом, как мыльный пузырь». Уинстон обдумал эти слова. «Так получится, если он будет ДУМАТЬ, что взлетает над полом, и если я одновременно буду ДУМАТЬ, что вижу, как он делает это».

И вдруг, как внезапно всплывший на поверхность воды обломок кораблекрушения, в мозгу его появилась мысль: «Но в реальности этого не происходит. Мы воображаем это или называем галлюцинацией».

Он немедленно избавился от нее. Ошибка совершенно очевидна. Она заранее предполагает, что где-то – там или здесь, но вовне тебя – существует «реальный мир», в котором происходят «реальные» события. Но как может существовать этот мир? Как можем мы вообще что-то познавать, если не с помощью разума? Все происходит в уме.

Подлинно происходит то, что происходит во всех разумах.

Он без труда отмел ошибку, и она более не могла овладеть им. Тем не менее Уинстон понимал, что она никогда не должна была приключиться с ним. Разум должен выработать своего рода слепое пятно для рассмотрения появляющихся иногда опасных мыслей. Процесс этот должен осуществляться автоматически, инстинктивно. В новоязе он именуется словом ПРЕСТУПНЕТ.

Уинстон занялся упражнением себя в преступнете. Он представил себе следующие тезисы: «Партия утверждает, что Земля плоская», «Партия говорит, что лед тяжелее воды», постаравшись не замечать или не понимать аргументы, противоречащие этим утверждениям. Занятие это давалось нелегко. Оно требовало большого напряжения мысли и импровизации. Арифметические проблемы, рожденные, например, таким утверждением, как «два плюс два равно пяти», вообще выходили за пределы его интеллектуальных возможностей. Они требовали от ума своего рода атлетических талантов, умения в одно мгновение проявлять самые тонкие логические способности – и тут же не замечать грубейшие логические ошибки. Глупость оказывалась столь же необходимой, как интеллект, и столь же труднодостижимой.

И все время какой-то частью ума он пытался понять, как скоро его расстреляют. «Все зависит от вас», – сказал ему О’Брайен; однако Уинстон знал, что никаким сознательным действием не может приблизить это событие. Они могут прийти за ним через десять минут – или через десять лет. Могут годами выдерживать его в одиночке, отправить в трудовой исправительный лагерь строгого режима, даже могут выпустить его на короткое время на свободу (такое иногда случалось). Вполне возможно, что перед расстрелом они снова разыграют спектакль с арестом и допросами. Можно было не сомневаться только в одном: в том, что смерть не придет к нему тогда, когда он будет ее ожидать. Согласно традиции, никем не произнесенной вслух, но отчего-то известной ему, они всегда расстреливали сзади, обязательно выстрелом в затылок, сделанным без предупреждения, когда тебя переводили по коридору из камеры в камеру.