1984

О’Брайен взял клетку за ручку, перенес ее на ближайший стол и аккуратно поставил на бязевую скатерть. Уинстон услышал, как запела в его ушах кровь. Его охватило чувство полнейшего одиночества. Он словно бы сидел посреди огромной пустынной равнины, залитой солнцем, и звуки доносились до него из какой-то немыслимой дали. Однако клетка с крысами находилась уже даже не в двух метрах от него. И это были огромные крысы, находящиеся в том возрасте, когда морда становится тупой и злобной, а шерсть – бурой.

– Крыса, – продолжил О’Брайен, по-прежнему обращаясь к невидимой аудитории, – оставаясь грызуном, тем не менее плотоядна. Вы знаете это. И вам доводилось слышать о том, что случается в бедных кварталах этого города. На некоторых улицах женщины не рискуют оставлять своих младенцев без присмотра даже на пять минут, иначе крысы обязательно нападут на детей. За считаные минуты они могут обглодать маленького ребенка до костей. Кроме того, они нападают на больных и умирающих. Они с удивительным разумением определяют момент, когда человек становится беспомощным.

В клетке поднялись писк, визг и возня. Звуки доходили до Уинстона очень издалека. Крысы дрались; они пытались добраться друг до друга сквозь перегородку. Еще он услышал полный отчаяния стон, который также донесся откуда-то извне.

О’Брайен приподнял клетку и одновременно что-то нажал со щелчком. Уинстон самым отчаянным образом попытался вырваться на свободу. Усилия оказались напрасными; все тело его, даже голова остались неподвижными. О’Брайен подвинул клетку поближе. Теперь она находилась меньше чем в метре от лица Уинстона.

– Я подвинул первую задвижку, – пояснил О’Брайен. – Вы понимаете конструкцию клетки. Маска охватит вашу голову, не оставив даже щели. Когда я открою другую защелку, дверца клетки распахнется. Проголодавшиеся твари пулей вылетят из нее. Вам не случалось видеть, как прыгают крысы? Они бросятся вам в лицо и вопьются в него зубами. Иногда они начинают с глаз. А иногда продырявливают щеки и выедают язык.

Клетка приблизилась, расстояние до нее исчезало. Уинстон услышал пронзительный визг, источник которого как будто бы находился у него над головой. Он отчаянно старался сопротивляться панике. Думать, думать… думать даже тогда, когда на размышления остается доля секунды… только в этом оставалась его единственная надежда. Вдруг он ощутил мерзкий крысиный запах. Накатил такой приступ дурноты, что он едва не потерял сознание. Все вокруг почернело. На мгновение Уинстон превратился в обезумевшее, визжащее животное. Тем не менее он вывалился из тьмы, уцепившись за идею. Существовал один-единственный способ спастись. Он должен заслониться от крыс другим человеком, его ТЕЛОМ.

Кружок маски теперь сделался настолько большим, что заслонял собой все остальное. Проволочная дверца оказалась уже в паре ладоней от него. Крысы знали, чего следует ожидать. Одна из них все прыгала на месте: вверх-вниз, вверх-вниз… другая, чешуйчатый ветеран сточных канав, поднялась на задние лапы, вцепившись розовыми ладошками в проволоку, и усердно принюхивалась. Уинстон разглядел усы и желтые зубы. Черная паника вновь овладела им. Он превратился в безумного и беспомощного слепца.

– В императорском Китае это была обыкновенная казнь, – как всегда наставительным тоном проговорил О’Брайен.

Маска приближалась к лицу Уинстона. Проволока прикоснулась к щеке. И тут… нет, это было не облегчение, только надежда, крошечный кусочек ее, пришедший слишком поздно – наверное, слишком поздно. Однако он вдруг понял, что на всем белом свете существует только ОДИН человек, на которого он может переложить эту кару… ОДНО-единственное тело, которым он может заслониться от крыс. И отчаянным голосом закричал, повторяя снова и снова:

– Сделайте это Юлии! Сделайте это Юлии! Не мне! Юлии! Мне все равно, что вы с ней сделаете. Пусть они объедят ее лицо, обгложут ее до костей. Не мне! Юлии! Не мне!

Он падал спиной вперед в немыслимые глубины, спасаясь от крыс. Он был пристегнут к стулу, но тем не менее провалился сквозь пол, сквозь стены, сквозь землю, сквозь моря и океаны, сквозь атмосферу – в космос, на межзвездные просторы… только подальше, подальше, подальше от крыс. До них надо было лететь несколько световых лет, но О’Брайен все равно стоял рядом с ним. И щека Уинстона ощущала прикосновение холодной проволоки. Но во тьме, окружавшей его, прозвучал металлический щелчок, и он понял, что клетку заперли и она не откроется.

Глава 6

В кафе «Под каштаном» почти никого не было. Косые солнечные лучи, пробиваясь сквозь окна, падали на пыльные крышки столиков. Время было самое неподходящее – пятнадцать часов. С телесканов сочилась жестяная музыка.

Уинстон сидел в своем обычном уголке, разглядывая опустевший бокал и время от времени бросая взгляд на огромное лицо, смотревшее на него с противоположной стены.