1990-e годы

— Ты что, тугой что ли? Сказано тебе: «нет». Ты что, ради этого припёрся? Тебе это вообще зачем? Ты пойми, что ты пиздюк ещё, у нас таких как мясо используют для мокрых дел — с вас потом спрос меньше. А из тебя я мясо делать не стану. Ты ведь мой братишка.

Думая о вожделенной игровой приставке, Аркаша обречённо вздохнул и решил выложить брату всё начистоту:

— Понимаешь, у меня там друг один есть…

И Аркаша рассказал брату всё, что знал об Андрее и его родителях, а в завершение признался с печалью в голосе:

— По правде говоря, мне оно особо и не надо, я просто «Сегу» хочу…

Роман задумчиво поковырял указательным пальцем в носу и сказал:

— Слышь, брателло, но это уже другой базар. Вафлюшу твоего я, пожалуй, что и возьму, нам такие пригодятся. Только смотри, чтоб тебя я и близко с ним после этого не видел. А если наголо побреешься — приеду прям к тебе во двор и пизды при всех дам. Ты понял? На «Сегу» себе возьмёшь с мажора и всё — ясно тебе это?

— Ясно.

— Тогда завтра ждите меня на вашем месте, вечером приду. И мажорика предупреди сразу, что только его одного беру. Только не говори про мясо и всё остальное, скажи, мол, что ты о нём мне рассказал, и я решил, что он один из всех — достойный кандидат, а ты и остальные пока не готовы. Чтоб он, короче, думал, что он просто особенный, ты понял?

— Понял.

— Сколько ему лет? Как тебе? Пятнадцать?

— Пятнадцать.

Роман хищно улыбнулся и повторил с какой-то злой жадностью:

— Пятнадцать… хе-хе. Пятнадцатилетний капитал.

***

Через неделю Аркаша совсем перестал выходить гулять, так как сбылась его давняя мечта — дома появилась своя собственная «Сега». Родителям он соврал, что приставку ему дал поиграть на время Андрей Лошадев, которому она уже надоела, и папа с мамой таким объяснением удовлетворились.

Аркаша часами играл в любимый «Мортал комбат» и периодически приглашал к себе в гости друзей, которые теперь так же как и он остались без средств к вольготной жизни, ибо их щедрый спонсор Дрюня был полностью экспроприирован грозным предводителем скинхедов Ромой.

Впрочем, после появления у Аркаши «Сеги» гуляние на улице и так и эдак отошло для ребят на второй план, потому как почти всё свободное от уроков время, они стояли теперь на коленях перед телевизором и лихорадочно жали на кнопки джостиков, пока грозный голос Шоу Кана за кадром не произносил вожделенное:

— Finish him!

— Ща я тебе фаталити сделаю сука-тварь! — зловеще произносил Аркаша, обращаясь к кому-нибудь из друзей, которого только что выиграл в виртуальной схватке.

— Конечно, ты же играешь каждый день, а у меня дома «Сеги» нет! — обиженно отзывался соперник, удручённо наблюдая за тем, как на телевизионном экране его героя каким-то немыслимым образом расчленяют.

Благодаря полученной Аркашиными трудами видео приставке, бывшие друзья Андрюши Лошадева временно пересели с пивного алкоголизма на игроманию и во дворе теперь вообще появлялись крайне редко. Сам же щедрый благодетель Дрюня уже успел порядочно зазнаться и научился смотреть на своих бывших прихлебателей свысока.

Уже на следующий день после встречи с Ромой, он побрился наголо и прикупил себе всю необходимую атрибутику, попутно приобретя её также ещё и для двух других членов банды Ромы. С первого же дня знакомства грозный брат Аркадия превратил Андрюшу в свою податливую шестёрку и совершенно не стесняясь, принялся выкачивать из мажора деньги:

— Дело мы делаем правое, — говорил Роман Дрюне, — но ты должен понимать, что для любых революционных свершений требуется финансирование, а раз у тебя есть такая возможность — ты обязан нам помогать. В этом будет состоять твой личный вклад в нашу общую борьбу.

Опасаясь разгневать своего нового друга и лишиться права быть скинхедом, Дрюня с готовностью на всё соглашался, а предводитель, видя такое безоговорочное послушание, позволял мальчонке быть всё время рядом с собой, и даже поощрял его притязания на звание «правой руки босса».

— Дрюня — мой главный помощник, — сказал Роман как-то вечером, когда они всей бандой сидели в стенах заброшенной стройки и пили пиво, которое купил для всех его «главный помощник».

Услышав такие слова, Андрюша зарделся и покраснел до ушей, не понимая толком, от чего остальные скинхеды вдруг так истерично заржали.

На железобетонном полу посреди окурков и пивных бутылок стоял кассетный магнитофон на батарейках, которым на днях обогатилась банда, после избиения двух негров, имевших глупость шляться по улицам вечером, да ещё и слушать свой поганый рэп.

Теперь этот магнитофон поочерёдно крутил кассеты «Коловрата», «Коррозии металла» и немецкой группы «Рамштайн». О чём пели эти немцы, пацаны, разумеется, не понимали, но агрессивная музыка в сочетании с грозным голосом певца, изъяснявшегося на языке фюрера, побуждали их переслушивать эту кассету гораздо чаще первых двух.

— Ты, короче, знаешь, у меня там чел один в учаге есть, — заявил вдруг один из членов банды по кличке Дупло, — он так, в целом, нормальный, но нас не поддерживает…

— Какой же он нормальный, если не поддерживает, — перебил его другой член банды по кличке Комль.