30 Lessons for Living: Tried and True Advice from the Wisest Americans

В 1977 году я перенес бронхиальную пневмонию, в 1989-м - пятикратное шунтирование сердца, после чего окончательно бросил курить, и, наконец, в 1992-м - удаление злокачественной опухоли легких. Моя жена курила примерно в два раза меньше меня и умерла от рака легких. Вскоре после ее смерти, после года лучевой терапии и химиотерапии, у меня началась аспирационная пневмония - четвертое опасное для жизни заболевание. Очевидно, что в дополнение к здоровому питанию и физическим упражнениям я рекомендую не курить. Единственное мое оправдание - в начале 1940-х годов мы меньше, чем сейчас, знали о вредных привычках и связи между курением и заболеваниями сердца и легких. Сейчас у людей нет такого оправдания.

Тина Оливер до сих пор оплакивает потерю мужа, случившуюся одиннадцать лет назад.

Мой муж пообещал мне, что у нас будет пятидесятая годовщина, и обманул меня. Он ушел от меня через сорок семь с половиной лет. Он долго болел. У него был сердечный приступ, а до этого он перенес операцию на сонной артерии, сначала на одной стороне, потом на другой. Он был курильщиком.

И ни один из моих детей не курит, слава богу. Они видели, в каком состоянии был их отец. Он попал в больницу, пролежал там пять с половиной месяцев после операции на сердце и больше не вернулся. Пять с половиной месяцев. И это было пятьдесят две мили каждый день, которые я преодолевал в течение пяти с половиной месяцев, и я ездил каждый день.

Но, знаете, дети видели, как ему приходилось страдать. И когда вы говорили ему что-то об этом - "Не кури так" - или о его пьянстве, он отвечал: "Ну и что? Когда-нибудь ты умрешь". Но кто страдает? Семья.

Мораль сей истории такова: остановите себя, когда вы объясняете неправильный выбор образа жизни словами вроде "Ну и что? Когда-нибудь вы умрете". Потому что нет никаких гарантий легкого выхода после жизни, проведенной в переедании, бездействии или курении. Эксперты говорят вам, что вы не можете выбирать, умирать вам или нет, но вы можете в какой-то степени контролировать, проведете ли вы последние десятилетия своей жизни в здоровой продуктивности или в нисходящей спирали физических страданий.

 

Третий урок: Не беспокойтесь о смерти - эксперты не беспокоятся

Мне отчаянно хотелось расспросить экспертов о смерти. Да, признаюсь, тема смерти пугала меня с тех пор, как я узнал о ней в возрасте четырех лет или около того. Другие люди не задумываются об этом, но я, будучи молодым человеком, никак не мог смириться с этим - с тем, что от этого никуда не деться. Конечно, я не одинок: существует даже целая школа психологических исследований, основанная на концепции "управления террором". Эта теория (не из самых жизнерадостных в социальных науках) утверждает, что осознание неизбежности собственной смерти создает потенциал для изнурительного ужаса, от которого мы затем находим способы психологической защиты.

Если кто и должен испытывать подобный ужас, так это эксперты. Ведь по статистике они гораздо ближе к концу жизни, чем те, кому меньше семидесяти. "Крылатая колесница времени" определенно "спешит" к каждому из них, независимо от того, насколько здоровы и активны они сегодня. Средняя продолжительность жизни в Соединенных Штатах составляет семьдесят восемь лет, и многие из тех, с кем я беседовал, уже перешагнули этот возраст. Самый долгий срок жизни, подтвержденный наукой (Жанна Кальман, энергичная француженка), составляет 122 года - долго, если вы доживете до этого времени, но все же не вечно.

Я знаю, что это запретная тема, но я решила откусить пулю и откровенно и прямо спросить экспертов о смерти и умирании. Я начал с такого вопроса: "Когда люди достигают вашего возраста, они начинают понимать, что за спиной у них больше лет, чем впереди. Что вы думаете о конце жизни?" Мы обсудили, насколько часто они задумываются о смерти, каковы их ожидания, беспокоит ли их смерть или занимает их повседневные мысли.

Слушая интервью, я не раз задавался вопросом: а где же ужас? Потому что, как сказали мне эксперты, интенсивный, всепоглощающий страх смерти - это в значительной степени игра молодых людей. Я не обнаружил у экспертов отрицания, скорее, это был фактический подход к смерти и готовность обсуждать ее и то, что она означает.

Подавляющее большинство экспертов сказали, что не часто думают о смерти, и уж точно реже, чем в молодости. Мне было известно, что исследования показывают снижение тревоги по поводу смерти с возрастом. Тем не менее я не был готов к тому уровню комфорта, с которым большинство экспертов говорили о своей собственной смерти. Вот как некоторые из них говорили о собственной смертности.