Читаем 30 Lessons for Living: Tried and True Advice from the Wisest Americans полностью

Еще один хороший пример - семидесятитрехлетний Джон Старнс. Джон вырос в Англии в семье рабочего класса и стал первым человеком в своей семье, который поступил в университет. Его интерес к науке начался еще в детстве, и впоследствии он стал известным исследователем. В подростковом возрасте он потерял интерес к религии:

Вчера я как раз размышлял над этим вопросом, чтобы понять, когда я понял, что не религиозен. Думаю, мне было около шестнадцати лет. Я ходил в церковь и считал, что они какие-то лицемерные. Я интересовался наукой и философией. Чем больше я узнавал о философии и науке, тем меньше думал о религии.

Джон прожил свою жизнь, опираясь на разум, здоровый скептицизм и реалистичный взгляд на мир, который, по его мнению, исключает религиозную веру. Это мировоззрение не изменилось, когда он столкнулся с опасными для жизни болезнями. Пятнадцать лет назад у него был рак, который был успешно вылечен. Недавно он узнал еще более ужасную новость: "Менее двух лет назад мне поставили диагноз "множественная миелома", которая, как оказалось, может убить вас очень быстро".

В отличие от многих из нас, Джон ежедневно сталкивается с непосредственной угрозой смерти. Но при этом он остается спокойным и несерьезным. Когда его спросили о его взглядах на старение и конец жизни, он сказал:

Я считаю, что нужно смириться с тем, что вы постареете и умрете. Я думаю, если вы сможете смириться с тем, что это произойдет, то жить станет легче. Как атеист я не ожидаю, что будет загробная жизнь. Я не жду, что попаду в рай. Мне не нужно бояться попасть в ад. Я буду очень удивлен, если ад существует. Поэтому я думаю, что если вы можете реалистично смотреть на вещи, это очень полезно.

Возможно, неожиданно (но, как и другие нерелигиозные респонденты) Джон считает, что реалистичный подход - отсутствие загробной жизни - является одновременно и полезным, и обнадеживающим.

Несмотря на то, что они, кажется, не беспокоятся о факте смерти, у экспертов есть одна рекомендация для людей всех возрастов: планируйте конец жизни. Действительно, когда я расспрашивал многих из этих пожилых людей об их взглядах на смерть и умирание, они чаще всего упоминали о том, что не могут быть организованы и оставляют груз работы для своих семей. Я узнал, что планирование "путешествия", как некоторые называли это, рассматривалось как ответственное поведение, а также как значительный источник комфорта.

Одно из особенно восхитительных интервью я провел с Тедом и Люси Роуэн. Я брал интервью у этой пары, женатой уже пятьдесят семь лет (как выразился Тед, "на девушке моей мечты"), в их уютной квартире в доме престарелых. Это интервью я покидал с улыбкой, после того как меня угостили их теплом и дружелюбием. Тед - священнослужитель, а Люси работала в органах опеки. Они вырастили четверых собственных успешных детей и активно участвуют в жизни общины, в которой живут. Восьмидесятичетырехлетний Тед до сих пор читает проповеди в местных церквях, когда это необходимо.

И Тед, и Люси ни в коем случае не готовы к концу. Люси сказала мне: "Мой отец умер в девяносто восемь лет, мать - в восемьдесят девять. Мне восемьдесят, так что я чувствую, что у меня есть еще как минимум десять лет, чтобы быть продуктивной". Работа Теда заставила его задуматься о смерти, но это его не беспокоит:

Время от времени меня приглашают провести поминальную службу, и это означает, что мне нужно понять, как мы будем отмечать жизнь этого человека. Я всегда стараюсь сделать акцент не на нашей потере, а на праздновании прожитой жизни. Я не часто думаю о своей собственной смерти. Думаю, что, по крайней мере теоретически, меня это не беспокоит. У меня есть простой текст из Послания Павла к Римлянам, где он говорит: "Если мы живем, то живем для Господа. Если мы умираем, то умираем для Господа". Итак, живем ли мы или умираем, мы принадлежим Господу". И это все, что вам действительно нужно знать.

Но его подход к концу жизни - это планирование.

Единственное, что меня волнует, - это то, что я привожу в порядок свою жизнь, чтобы людям не пришлось делать это потом. У меня есть коробки с бумагами и книгами. Я хочу быть уверенным, что улажу все дела, связанные с завещаниями и финансовыми ситуациями, оставлю все это, чтобы люди знали, что им делать, когда вас не станет. И я хочу сделать это в первую очередь для того, чтобы семье не пришлось этим заниматься, но также я хочу сделать это для себя, чтобы привести все в порядок.

Люси также считает, что подготовка к концу жизни успокаивает.

Ну, о смерти я думаю легко, потому что у нас есть доверенность и завещание. Но сейчас нас больше беспокоит то, что у нас есть. Вы видите все эти вещи, которые мы накопили? Посмотрите на альбомы, которые у меня есть, и я уверен, что они не понадобятся моим детям. Что я буду с ними делать? А у Теда есть коробки с лекциями, которые хранятся в гараже. Я действительно люблю организовывать, мне это очень нравится.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика