A moon gate in my wall: собрание стихотворений

55. «Есть короли заморские — седые…»

Есть короли заморские — седые,
кудрявые, в коронах золотых.
К их славным странам волны голубые
несут поклажи всех утех земных,

и мраморные ломятся ступени,

и полнятся хоромы их дворцов
от царственных причудливых велений,
исполненных усердием гонцов.

У них живут, как звезды, королевы

в миндалевых и розовых садах,
и дивные слагаются напевы
народами о мудрых их делах.

Но иногда, одни и ночью темной,

выходят те владыки к берегам,
где океан, бессветный и огромный,
бросается со стоном к их ногам,

и в этой буре чувствуют родное,

и всю ее тоску хотят понять,
и все блаженство яркое дневное
на этот стон готовы променять.

1928

56. I Shall Go Back. Edna St. Vincent Millay.(«Я отойду к угрюмым берегам…») [69]

Я отойду к угрюмым берегам
и возведу лачугу на песке,
так, чтобы там, совсем невдалеке,
трава морская падала к ногам.

Я не вернусь, и никогда не дам

руке своей лежать в твоей руке.
— уйду к тому, что так понятно мне,
— уйду к счастливым больше прежних дням.

Любовь, едва зажегшая глаза,

слова, едва слетевшие на рот,
все это живо лишь на полчаса,
все это недосказанным умрет;
но я найду скалу и небеса
все теми же, как в молодости год.

1926

57. «Выдь на дорогу…»

Выдь на дорогу,
стань лицом к ветру,
кликни клич, свистни:
— Гой, счастье!
Гой, веселье!
И жди, и слушай,
как с перелеска,
от гор высоких,
речных разливов,
взлетит, большое,
крылом ударит,
шумя по ветру,
все ближе, ближе.

1927

58. «Есть тихий пруд в глубоких дебрях бора…»

Есть тихий пруд в глубоких дебрях бора,
забытый, черный, одинокий пруд,
где не слыхать людского разговора,
куда и звери ночью не идут.

Стекла ли это капля дождевая

по синим елям в яму у корней?
Иль это леший плакал, укрывая
следы нечистой горести своей?

Живут ли там оставленные Богом

земные души, прячась от земли?
Иль, заблудившись по ночным дорогам,
туда русалки бледные пришли?

Но в тех местах замолкнет клекот птичий,

и той глуши сторонится лесничий,
и в сумрак иногда там слышно эхо
лесного, дикого, неласкового смеха.

1923

59. «Я спрячусь от всевидящей луны…»

Я спрячусь от всевидящей луны,
я убегу от лунного сиянья,
ведь ей, живущей вечностью, смешны
мои убогие воспоминанья.

Из года в год — подняться и светить,

не помнить ничего и не пророчить,—
а мне сегодня нужно воскресить
другие луны и другие ночи.

В подвале отсыревшем и глухом,

куда луна еще не заходила,
я отопру заржавленным ключом
старинный ларь, в котором то, что было,

и просижу до самого утра,

не уставая от святого бденья,
перебирая слитки серебра
и неоценные каменья.

1926

60. «You are not you; you are an ancient dream…» [70]