A moon gate in my wall: собрание стихотворений

Глубокой ночью мне приснились сны…
Кончался день тропический и длинный
над городом, где белые слоны
носили золотые балдахины.
В толпе людей, крикливых и чужих,
я шла одна, беднее всех одета.
Под синим небом жаркий ветер стих,
и я ждала… какого-то ответа.
И вдруг толпу прорезал странный свет,
упавший от сияющего взгляда,
и стало ясно: «вот тебе ответ,
ты больше ничему не будешь рада.
Зеленый взгляд, берилловая нить,
в твоей судьбе пронижет дни и ночи,
и ты поймешь, что нечего просить,
и лучшего блаженства не захочешь!»
О, будь благословенна власть Будды,
которая земным его послала!

201. VII. «Художник написал с меня портрет…»

Художник написал с меня портрет
и своему искусству придал весу,
и мне свои стихи дарил поэт,
и для меня артист поставил пьесу.

И уходя на край чужой земли

(теперь жалею — focolare spento!),
блистательные рыцари пришли,

Но ты, но ты, мой милый, не был щедр:

я бросила к твоим ногам корону. —
ты на меня взглянул, как гордый кедр
на бедную лесную анемону.

И потому, — вот горести предел,

как будто без нее печали мало, —
ты даже никогда не посмотрел
на те стихи, что я тебе писала!

202. «О жизни призрачной моей…»

О жизни призрачной моей,
о жизни странной и крылатой,
в глубокой тьме твоих ночей
тебе приснился сон когда-то.

С тех пор тебе забрезжил свет

великого очарованья,
и прежней веры больше нет
в мои обиды и страданья.

Обманут солнечной мечтой,

что ж, ты идешь своей дорогой,
но ты не видишь слез простой,
земной души моей убогой.

203. «Уйди в дремучий лес, ложись…»

Уйди в дремучий лес, ложись
на мох зеленый, под сосною, —
там встанет ночь совсем иною,
когда звездой зажжется высь.

Пусть ты — отшельник и бродяга,

не помнишь своего жилья,—
зато ты слышишь у оврага
ночные трели соловья.

Что ж, если на тебя укажут.

«Вот нищий, что от нас ушел»,
они, — не видевшие даже,
как в полночь папоротник цвел!

204. «Блестят коричневые лики…»

Блестят коричневые лики,
им много свечек зажжено.
Приду к тебе Постом Великим
и постучусь в твое окно.

Коснусь твоей двери кленовой,—

легко ли гордость принести?
«Прости неласковое слово,
глаза недобрые прости!»

Такая вышла, видно, злая,

упрямая моя мечта.
Но видишь, как свеча пылает
сияньем тайного поста?

205. «В далекий путь уехал воин…»

В далекий путь уехал воин —
уже назад не повернет;
он беззаботен, он спокоен,
он песню весело пост.

А позади, в тени часовен

рука лампаду подняла:
и путь далек, и час неровен —
«Спаси его, Господь, от зла!»

206. «Мы недоброй сказке не поверим…»