A moon gate in my wall: собрание стихотворений

Ловила приметы, искала следы
на шумных дорогах, у края воды,
в глуши, где терялась лесная тропа,
какой не касалась людская стопа…

Бывала свирепая в жизни пора,

казалось, вовек не дождаться добра,
в пыли городов, в суете площадей —
следов не найти среди толпищ людей.

Но в детстве, бродя по опушке лесной,

я встретилась как-то с цыганкой одной,
и та предсказала мне все о тебе,
когда о моей погадала судьбе.

И все эти годы я в сердце несу

ту детскую память о встрече в лесу:
спасибо цыганке! Она не лгала…
Но что если я бы тебя не нашла?

(166) Над Тобою голубь белый вьется…

(186) Из тишины, из темноты…
(177) В Великий пост я буду в черном…
(181) Слишком рано. Боже, повяли…
(170) Иду одна. Большое поле…
(126) Тихий отблеск далекой зари…
(86) Твои глаза — две быстрых птицы…
(169) Ушел, блистая парусами…
(207) Беленькое платьице…
(172) Самарянин, меня ты поднял в поле…
(184) У тебя миндальные сады…
(173) Ты от меня уехал снова…
(180) Нам скорбь великая дана…
(195) За твой привет и ласковость твою …
(182) В твоих глазах — высокие хоромы…

217. Легенда [126]

Дочке

Он от Ганга пришел в Европу
по сплетеньям лесных дорог,
по извилинам горных тропок,
— снежно-белый единорог.

Говорили о нем вначале,

что такой, мол, он и такой,
и как будто даже встречали,
если верить молве людской.

А потом он скрылся из виду,

— очень скромен был он и тих.
Посмотрю на опушку, выйду,
— не мелькнет ли в елях густых?

Где-то в мире привольно дышит,

бьет копытом в мягкой траве;
и портрет его славно вышит
белым гарусом по канве.

Но когда-нибудь (так сказали),

далеко от сборищ людских,
он появится, как вначале,
— очень ласков и очень тих,

и увидев девушку в поле,

ту, что проще всех и нежней,
навсегда распростится с волей
и приклонит голову к ней.

218. Кижи [127]

Е. Мосоловой

Когда-то — давно ли? — мы слушали

ветер весенний…

Андрей Блох

На севере есть просека
и церковка под сосной,
сколоченная до века
в моей стороне родной.

До церковки этой малой,

бревенчатой, что в лесу,
я песни своей усталой
последний звук донесу.

Пусть колокол слит на пушки,

и свечи все сожжены —
я лягу там на опушке,
у корня старой сосны.

и будет бережно небо

окутывать купола,
и места не будет, где бы
легче была земля.

219. Год 1937-й [128]

Е.Т.