А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Проблема живого знания в романе Л. Н. Толстого не исчерпывается приведенными наблюдениями. Однако и приведенных наблюдений достаточно, чтобы сделать вывод[989]. Проблема живого знания в одинаковой степени волновала Хомякова и Толстого. Сопряжение духовных вершин богословского сочинения Хомякова «Церковь одна» и романа Толстого «Война и мир» со всей очевидностью показывает, насколько «согласным с другим голосом» был голос Хомякова, хотя и звучавший по-своему, но звучавший в том «прикровенном» согласии, которое и сегодня улавливается каждым отзывчивым сердцем.

Угадать Хомякова – это прорасти его «живою частицею души», взрастить в себе идеи-зерна, укорененные в духовной почве русской культуры, и – тогда будет надежда – вступить соборно и только соборно в эпоху «второго творения» или вернуться в «органически целостную эпоху» (Н. Бердяев), как в родной дом, в котором все опорные ценности незыблемы и неизменны.

Священник К. Кравцов Учитель церкви или виртуозный пустослов? Два взгляда из Серебряного века на богословие А. С. Хомякова

В 1916 году в «Богословском вестнике» вышла рецензия священника Павла Флоренского на монографию В. З. Завитневича «А. С. Хомяков». Эта пространная статья, озаглавленная «около Хомякова», стала, по словам вскоре пылко, с негодованием откликнувшегося Н. А. Бердяева, «не только крупным событием, но и настоящим скандалом в православном, славянофильствующем лагере»: «Учитель Церкви неославянофилов, глава и вдохновитель московского кружка возродителей Православия совершил акт отречения от учителя Церкви старых славянофилов – Хомякова. Свящ. Флоренский не только отрекся от Хомякова, но и признал идеи его опасными по своим последствиям для православной Церкви, провозгласил его имманентистом немецкого типа. В православных кругах Хомякова до сих пор считали величайшим и даже единственным православным богословом. Свящ. Флоренский объявляет его богословом неправославным, обвиняет его в протестантском уклоне»[990].

Под «московским кружком возродителей православия» Бердяев имеет в виду возникший в Москве по инициативе бывшего толстовца М. А. Новоселова «Кружок ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви» – религиозно-философское общество, чья принципиальная позиция, отличающая его от других религиозно-философских обществ, заявлена в самом названии. Кроме Новоселова и Флоренского, в него входили прот. И. Фудель, С. Н. Булгаков, Ф. Д. Самарин, П. Б. и С. Б. Мансуровы, В. А. Кожевников. «Кружку» покровительствовал ректор Московской духовной академии епископ Феодор (Поздеевский), духовное руководство осуществляли старцы Зосимовой пустыни.

Скандал действительно имел место. «Я помню, что выход книги о. Павла о Хомякове вызвал большое огорчение среди близких к нему людей, – писал С. И. Фудель. – М. А. Новоселов сейчас же поехал к нему в Посад и потом рассказывал моему отцу, что он чуть ли не всю ночь с ним спорил и доказывал ему его “римско-магический” уклон». «И вот, – говорил М. А. Новоселов, – в конце концов, о. Павел поник головой и согласился и при этом сказал: “Я больше не буду заниматься богословием”. Эти слова оказались пророческими, хотя он и не вкладывал в них тот смысл, который получился: это был канун 1917 года, когда вскоре закрылась академия и его работы все больше стали уходить сначала в искусствоведение, а потом в математику и технику»[991]. Таким образом, статья «Около Хомякова» примечательна тем, что она еще и последняя богословская работа о. Павла. И он, и «ультраправославный», по выражению о. А. Меня, Новоселов через 20 лет после их ночного спора примут мученические венцы.

Отклик Бердяева появился на страницах «Русской мысли» в бурном феврале 1917 года. Роковой обрыв исторической преемственности форм русской жизни определил и тон бердяевской статьи. Отречение от престола последнего российского самодержца нашло параллель в «отречении от учителя Церкви старых славянофилов». Первым высказался о Хомякове как учителе Церкви Ю. Ф. Самарин. В этой высокой оценке, пишет Бердяев, «конечно, было дружеское преувеличение, но была и доля правды. Со времен старых учителей Церкви православный Восток не знает богословов такой силы, как Хомяков». Флоренский, напротив, подозревает в Хомякове лжеучителя. Как пытается доказать в своих «критических заметках» о. Павел, это взгляд не частного лица, а самой Церкви. Впрочем, нельзя забывать, что декларируемая о. Павлом строгая ортодоксальность суждений на деле зачастую была лишь «стилизацией православия», или, иначе говоря, субъективными построениями «русского Леонарда», облаченными в церковные покровы.