a voice

– Так, а чем бы тебе хотелось заниматься?

Лицо Артура мгновенно расслабилось.

– Я немного пишу.

– Пишешь? В смысле книгу или типа того?

– Что-то вроде детектива.

– А твой отец? Он знает, чем ты увлекаешься?

– Я пытался ему рассказать еще до падения, но понимаешь…

– У него на тебя были другие планы, – с досадой сказала я.

– Именно.

– Ну а сейчас?

– Сейчас он, конечно, стал более снисходителен ко мне. Просто недовольно смотрит на меня, когда я делаю записи в своем блокноте.

– Так, а ты не пытался ему показать?

– Исключено. Для насыщенности сюжета там раскрыто несколько его схем. Ну не его, а главных героев.

– И ты не боишься, что когда-нибудь он узнает об этом?

– Нет. Рассказами его не заинтересовать. Уж поверь мне. Отец считает это пустой тратой времени. Ему хотелось, чтобы я больше вникал в его дела.

В комнате не было часов, но по ощущениям было уже около трех или четырех часов ночи.

– Печально, – сказала я, сдерживая зевок.

– Ладно, – вздохнул Артур, – а что же случилось у тебя?

– Ну, – сказала я, вспоминая тот день, – когда меня отобрал мистер Сайлент, я догадывалась, чем нам предстоит заниматься. И что… – слеза скользнула по моей щеке, – в случае, если я не стану повиноваться или сбегу, они убьют Чуи.

– И ты посчитала, что так обезопасишь жизнь брату?

– Да, – сказала я, выпустив пару капель.

– В этом мы с тобой схожи. В благородном эгоизме. Пытаемся сбежать от своих проблем, думая, что так будет лучше для всех.

Артур положил ладонь на мою руку.

– Как бы не было тяжело сейчас, всё рано или поздно наладится.

Смахнув слезы, я потянулась к Артуру, чтобы поцеловать его в щеку. Наши глаза встретились, и боль начала угасать. Я поцеловала его в губы, и спустя пару минут стала его подарком без доли сожаления. Как только мы закончили, я вновь попыталась поцеловать Артура, но он отвернулся в подушку и сквозь надвигающуюся истерику сказал:

– Прошу, уходи.

Его спина тряслась от всхлипов. Он сжимал подушку своими тонкими пальцами, не переставая просить, чтобы я ушла.

– Прощай, Артур, – сказала я, положив руку ему на макушку, от чего он зарыдал еще сильнее.

Не знаю, кому из нас было больнее.

Одевшись, я постучалась в дверь. И когда щелкнул замок, я поняла, что больше никогда его не увижу.

6.

Наша дружба с Сетом перешла в настоящие отношения дочери и отца, которые разрастались, подобно выпуклой меланоме. Мы часто подолгу болтали около окна, всё больше рассуждая о смерти. Он помог мне влюбиться в нее. Найти в ней свой определенный смысл.

***

Следующее утро стало будто еще одним днем моего рождения. Впервые я проснулась женщиной. Всё казалось волшебным и сказочным, пока я не выслушала рассказы других девочек об их первом задании. Не всем повезло так же, как и мне. Синяки, ссадины, кровоподтеки.

– Расплата за неповиновение и дурной нрав, – объясняла мамаша. – Вы сами во всем виноваты.

Хлои пролежала в кровати всё утро, не поднявшись даже для того, чтобы позавтракать.

– Тебе нужно поесть, – сказала я, поставив на ее тумбочку стакан с чаем и тарелку с бутербродом.

– Ты ведь понимаешь, что это всё, что нас ждет? – сказала Хлои, повернувшись ко мне.

– Не волнуйся, рано или поздно всё обязательно наладится, – сказала я, пододвинув тарелку ближе к ее голове, – а пока прошу, тебе нужно поесть.

– Энни, – сказала Хлои, выдержав паузу. – Вернулись не все.

Я обернулась и посмотрела на пустующую кровать Карен. На мгновение кровь в моих венах стала гуще. Я сглотнула слюну.

– А сегодня ночью, – продолжила Хлои, – Вильма упала в туалете замертво. Сначала она жаловалась на головокружение, а потом просто потеряла сознание и рассекла себе висок. Энни, кто-то здорово треснул ее по голове.

Холодок пробежал по моим рукам.

– Хлои, послушай, мы что-нибудь…

– Да что с тобой, Энни!? – закричала Хлои, схватив меня за плечи. – Что они с тобой сделали!? Мы шлюхи, Энни! Малолетние, мать его, шлюхи!

В комнате все замерли, глядя на нас.

– Что там происходит!? – крикнула мамаша из коридора.

– На тебе ни единого синяка, Энни. Ты, стало быть, у нас примерная проститутка, да? – прошептала Хлои, глядя мне в глаза. – Наша следующая мамаша?

– Что случилось? – спросила Марта, оказавшись возле нас.

Хлои отпустила меня и снова легла на кровать, повернувшись спиной.

– Как дела, милая? – спросила мамаша. – Хлои, у тебя что-то болит?

Женщина вынула из кармана оранжевый пузырек. Погремев им, Марта вытащила оттуда таблетку и положила ее на тумбочку.

– Вот, выпей это, и тебе полегчает.

– Оставьте меня в покое, – сказала Хлои.

Марта оглядела присутствующих в комнате девочек, сжала губы и снова повернулась к Хлои.

– А ну-ка быстро съела эту чертову таблетку!

Вцепившись в челюсть Хлои, мамаша разжала ей зубы и пропихнула таблетку, едва не разодрав ей губы своими длинными красными ногтями.

– Глотай! Глотай, дрянь!

Хлои держала мамашу за руку, пытаясь сопротивляться.

– Запивай. Выпей этот чертов чай!

Мамаша прижала кружку к губам Хлои, и та, сделав пару глотков, закашляла от удушья.

– Открой рот! – кричала мамаша, держа Хлои за подбородок. – Покажи мне свой чертов язык!

Высунув язык, Хлои продемонстрировала пустую полость.