a519320070554f13d17632a2d6377c88

Когда мы имеем дело с «идеальным» (напри­мер, с чем-то, что другой человек думает или чувствует), мы испытываем очевидный де­фицит объективных критериев, которые позволили бы нам проверить состоятельность наших гипотез — чужая голова, как известно, потёмки.

Надо ли вам в та­ком случае раз­мышлять над тем, что этот че­ловек задумал?

С этим «дефицитом» нам и помогают спра­виться зеркальные нейроны. Вот что проис­ходит: другой человек совершает некие действия, а ваш мозг абсолютно автомати­чески мысленно воспроизводит те же самые движения.

Вот он потяну­лся к яблоку, и вы мысленно тоже потяну­лись. Ага,он хо­чет съесть яб-

локо! Подобная догадка, конечно, вряд ли может поразить воображение — нам это кажется вполне естественным. Но именно потому это и кажется естественным, что у нас есть зеркальные нейроны.

Да, не какой-то Святой Дух нашептал нам на ушко соответствующую информацию. Мы знаем о намерении этого человека съесть яблоко, потому что наш мозг мысленно проде­лал то же самое действие и, исходя из своего собственного опыта, сообразил, в чём его цель.

Насколько важно подобное знание? Кажется, ерунда, правда? Но забудьте на время о мизан сцене с яблоком и представьте себе другого человека, который тянется, например, за пистолетом. Да, он тянется, и вы мысленно

тянетесь. Ага! Такая догадка может стоить вам жизни, а это уже серьёзно.

Теперь менее радикальный, но всё-таки важный пример. Другой человек улыбается или, напротив, смотрит на вас пристально, исподлобья, а, может быть, морщится, куксится или играет желваками. Зеркальные нейроны, реагирующие в этот момент, помо­гают вам как бы оказаться на его месте — понять, что он чувствует.

Причём вам даже не нужно строить никаких гипотез: вы сами начинаете чувствовать, что чувствует другой человек. Улыбнитесь — и вы почувствуете, что вам стало чуть веселее, нахмурьтесь — и вы почувствуете внутреннее напряжение, оскальтесь — и оно может достиг­нуть уровня агрессии.

Дело в том, что наши эмоции имеют не только прямую, но и обратную связь с мышцами, которые задействованы в соответствующих мимических актах.

Учёные провели забавный и даже чуточку нелепый эксперимент: одни и те же анекдоты транслировались группе испытуемых, кото­рые держали карандаш в зубах, и группе, где подопытные удерживали его в губах (см. рис. № 8).

В первом случае были, соответственно, напря­жены мышцы, которые мы используем, когда смеёмся, во второй — те, что работают, когда мы плачем. Как вы думаете: какой группе ис­пытуемых эти анекдоты показались в два раза смешнее? Разумеется, первой.

То есть, когда вы напрягаете мышцы лица, вы побуждаете в себе эмоциональные состоя­ния, которые характерны для соответствую­щих переживаний.

Когда же, благодаря зеркальным нейронам, вы мысленно воспроизводите те или иные мышечные движения другого человека, вы действительно начинаете ощущать то, что он чувствует.

Эмоции заразительны, и теперь известно почему.

ПОТЁМКИ АУТИЗМА

Нам кажется, что услышать и понять «чужое сознание» не так уж трудно. Но эта «лёгкость» вчувствования — не более чем иллюзия. В действи­тельности, это сложнейшая психическая операция, и неслучайно мы как следует осваиваем этот навык лишь в подростковом (то есть весьма созна­тельном) возрасте.

Вы, конечно, слышали об аутизме и, наверно, пред­ставляете себе в общих чертах таких больных. Человек, страдающий аутизмом, неплохо ориен­тируется в мире вещей, но в социальном мире он полный профан. И не потому, что он недо­статочно хорошо понимает людей, а потому, что он не понимает, что они живые, то есть чувствующие и думающие существа.

Впрочем, чем «объяснять на пальцах», лучше пока­зать на примере, каковым является диагностический тест, разработанный Саймоном Бароном-Коэном.

Представьте себе двенадцатилетнюю Машу, стра­дающую аутизмом, и её знакомую Свету, которые вместе с экспериментатором находятся в одной комнате.

Света кладёт свою куклу в коробку, стоящую на столе, и выходит. Экспериментатор предлагает Маше достать куклу из коробки и положить её в шкаф рядом с окном.

Маша выполняет задание, после чего эксперимен­татор задаёт ей вопрос: «Машенька, а когда Света вернётся, где она будет искать свою куклу?»

Сейчас стоп. Что, вы думаете, ответит Маша? Если бы Маша была здорова, то она бы, безусловно, сказала: «В коробке на столе» (нормальные дети способны дать такой ответ уже в четыре года).