Акты отчаяния

Стоило мне оказаться дома, и все расслабляющие мысли испарились. В Уотерфорде я пыталась рационализировать свой поступок, говорила себе, что мы с Рубеном – настолько старая история, что случившееся едва ли считается изменой, что я была расстроена, пьяна, нуждалась в утешении.

Но в Дублине, привычно скорчившись на кафельном полу, прислонившись головой к бачку, уткнувшись лицом в колени, чтобы заглушить всхлипы во избежание ссоры, я сознавала правду. Я сделала это, потому что хотела. Сделала, потому что хотела кого-то непохожего на Кирана, кого-то, кто способен на ласку и внимание. Я хотела чего-то понятного, я понимала Рубена, понимала секс с ним и получила что хотела. Киран ляжет в кровать рядом со мной, станет ко мне прикасаться, возможно, даже захочет мной овладеть, не ведая, что я грязная лгунья.

Я не понимала, как могла лгать о стольких вещах, принимая их за правду. Я так любила Кирана, в жизни не испытывала такой обжигающе чистой любви. Я верила в свои слова, когда говорила, что больше всего на свете хочу никогда не причинять ему боль, помочь ему вернуть доверие к людям.

Теперь даже это казалось ложью. Я хотела, чтобы Киран доверял не людям, а только мне одной, хотела расколоть его панцирь и добраться до нежного мяса, хотела быть святой, которая покажет ему, что не все женщины – шлюхи и лгуньи, или, возможно, все, кроме меня одной, потому ему нужна только я.

И вот мне это удалось, но я все профукала. Каким бы давнишним и невинным ни был наш детский роман с Рубеном, последняя история никуда от этого не делась. Я позволила другому мужчине целовать меня, касаться, входить в меня, и, узнай об этом Киран, он возненавидит меня и бросит. Я зарыдала еще сильнее и впилась зубами в запястье, чтобы не завыть; в голове полыхало яростное и бессильное пламя.

Успокоившись, я прошла в спальню, достала компьютер и заблокировала Рубена во всех соцсетях, а потом и в телефоне. Отчаяние сделало меня расчетливой и хладнокровной. Единственное, что связывает этих двоих, – это я. Кроме меня, сказать Кирану некому. Он не узнает. Надо просто смириться со случившимся, выкинуть из памяти и впредь быть хорошей.

9

Еще месяц я так и жила – притворялась, что ничего не произошло, что случившееся можно игнорировать. Я готовила ужины, сидела дома, завязала с выпивкой, читала книги, перестала пялиться в телевизор. Если он проводил пятничные вечера не дома, я ждала его возвращения и не занималась ничем, кроме ожидания. Он казался счастливым как никогда. Во время секса мне становилось плохо, я чувствовала себя психопаткой с раздвоением личности, но все равно заставляла себя заниматься любовью, посчитав это очередной обязанностью, призванной сохранить наши отношения.

В июле позвонил отец и сообщил, что ему дали отбой тревоги.

Он не только будет жить, но и вообще ничего серьезного у него нет. Все с ним в порядке.

Вечером я позвонила Кирану, предупредила его, что буду поздно, и пошла в бар.

Я в одиночестве наклюкалась, после чего двинула на вечеринку, где встретила мужчину, которого знала несколько лет назад. Мы целовались, а потом отправились в отель и трахались всю ночь. Он таскал меня за волосы, хлестал по щекам, сжимал мне горло, а я умоляла его не останавливаться и просила еще, еще, еще.

10

Утром Ноа ушел, его музыкальная группа уезжала на гастроли, его ждал паром, а вечером – концерт в Ливерпуле. На прощанье он улыбнулся своей кривой улыбкой, сказал, что через несколько недель вернется и позвонит, взлохматил мне челку и поцеловал в лоб.

Я приняла огненный душ. Ноа так грубо швырял и мутузил меня, что волосы спутались в сплошной колтун, я кое-как разодрала их на пряди, чтобы вымыть и расчесать. Я терла себя мочалкой везде, и особенно остервенело – внутри. Между ног саднило, после мочалки стало только хуже. Я понятия не имела, что скажу Кирану. Мой телефон сел еще ранним вечером.

Я вышла из отеля и побрела по Фицуильям-сквер.

Мы с Кристиной оттягивались на вечеринке в Портобелло, когда я, уже пьяная в хлам, узнала Ноа. Неотразимый раздолбай, красивый, слегка обрюзгший, что намекало на тягу к излишествам, передний зуб сколот, одет во что попало. Со своими длинными волосами, кривой улыбкой и смеющимися, цепкими глазами он походил на пустившегося во все тяжкие серфера. Я поймала его взгляд.

– Мы знакомы? – сказала я, подойдя.

Он сказал, что да, и я вспомнила, что несколько лет назад мы познакомились, когда он играл на одном сборном концерте с моим бывшим.

– Ты до сих пор с тем парнем? – спросил он, и я ответила, что нет.

Я все пыталась понять, в какой же момент это произошло. Только что я была уверена, что люблю Кирана и готова на все, чтобы быть с ним, и вот уже пошатываюсь у стойки отеля в пять утра с едва знакомым мужчиной и отвергаю то, в чем клялась себе, снова, и снова, и снова.

11

По пути домой я проверила банковский баланс и обнаружила, что за отель расплатилась я и сумма равнялась моей недельной зарплате. Еще одно маленькое унижение в копилку.

Я постаралась хоть как-то привести себя в порядок, накрасилась, но чувствовала, что потею под слоем макияжа.