Алатон (СИ)

   Вот это да. От сказанного Мелиссой у меня мурашки по телу забегали. Если верить ее словам, то ночами по деревне бродит какой-то невидимый монстр и убивает всех одним лишь только взглядом. Теперь понятно, почему она наотрез отказывается делать целебное зелье - выносить треножник с варевом ночью на свет луны это - верная смерть. Волчье семя через пень колоду - такого кошмара и захочешь, не придумаешь.

   - Вот такие у нас дела. Заглянул Ужас в дом, и человек, как свечка - выгорел до утра и помер, - мрачно подытожила женщина. - Он даже скотину пугать умудряется, ирод окаянный. Оттого в нашей деревне такая сей час тишина. Все его бояться - от людей до кошек.

   М-да - не такого приема я здесь ожидал. И что же мне теперь с этим делать?

   Хотя, если честно, то, что тут думать? Я пришел сюда, дабы получить целебное зелье. И если между мной и лекарством стоит какой-то монстр, я должен хотя бы узнать, с кем мы имеем дело. Волков бояться - в лес не ходить. Вот и нужно узнать, волк ли тем лесом ходит.

   А еще... Мне в голову вдруг закралась весьма интересная мысль. А если Ужас не так уж и страшен, как его рисуют? Что, если у меня получится одолеть того странного монстра? Алатон - победитель Ужаса! Ну разве ж это не славно?

   Славно. Славно и почетно.

   На моих губах заиграла широкая ликующая улыбка.

   - Тетка Мелисса, а в какое время ночи к вам приходит незваный гость?

***

   Ближе к вечеру я покинул дом знахарки. Никакого плана у меня не было - для начала я хотел попробовать увидеть незваного гостя, распознать его, а уже потом решать, можно ли с ним что-нибудь сделать. Да, я смелый. Да, я ловкий. Но я не безрассудный. Нисколько не безрассудный.

   Поджидать врага я решил не в доме, а снаружи. И, конечно же, скрытно, а потому спрятался за телегой, дополнительно приставив рядом несколько бочек и подложив несколько мешков. Укрытие получилось так себе, но лучшего и не требовалось - не увидит меня Ужас, и славно.

   Улегшись на мешки, я принялся ждать.

   Признаться честно - чем ниже спускалось солнце, тем больше я волновался. Но раз уж я решился на что-то, то назад отступать не собирался.

   - Алатон - упрямый баран, - тихо напевал я себе под нос, когда волнение становилось нестерпимо невыносимым. - Сидит в засаде, как старый чурбан. И узнать все неймется ему, как решить такую беду.

   Взволнованно вглядываясь в наползающую на деревню темноту, я снова в который раз взвешивал все за и против.

   "Ужас тварь невидимая - это известно точно. К счастью, я знаю заклинание, делающее невидимое видимым. А вдруг оно не поможет? - Я призадумался. - Хм.... Если оно не поможет, то я даже не знаю, что мне тогда делать дальше. Сражаться с невидимой тварью я не собираюсь - не могу, не умею, а значит, и не буду.

   А если заклинание снятие невидимости сработает, то, что тогда? Тогда я смогу увидеть, насколько это чудовище опасно. И чем оно опасно. Оно большое и могучее, как медведь? Или ловкое и грациозное, словно рысь? У него много ног, и потому оно быстро бегает? Или у него много рук, и тогда оно очень хваткое?"

   Вроде бы все четко и ясно. Но описания старой знахарки вновь и вновь заводили меня в тупик.

   "Выглядит все очень и очень странно. По ее словам, Ужас уже много раз приходил в деревню, но людей отчего-то не трогал. Мало того - он не трогал даже скотину. Почему? Выходит, он не хищник. То бишь, не зверь. У него нет самого главного из всех звериных желаний - желания убивать. Забредшие в деревню куницы, лисы и волки всегда убивают скотину. Волки, если получится, при случае нападают и на людей. Но тут же что-то другое.

   А еще и эта странная болезнь, уносящей жизнь за остаток ночи. Необычно все это для зверя. Очень необычно. Хм..."

   Так, сидя в размышлениях, я и не заметил, как на деревню опустилась ночь.

   Когда остатки алого зарева полностью исчезли, и на черном небосводе проступили все звезды, вплоть до самых мелких, я почувствовал в груди какое-то странное беспокойство. Короткое и яркое, словно всполох. Затем, где-то недалеко, в лесу, истошно завыли волки. В каком-то из дворов им визгливо поддакнул пес, но тут же заткнулся, словно испугался собственной смелости. Мне даже показалось, что стрекот сверчков стал заметно тише, а летучие мыши, до того стрелами носившееся во тьме, куда-то вмиг исчезли.

   Затем я услышал странный звук шагов: тяжелых, неровных, редких. Сначала издалека, где-то с дальнего края деревни, а затем все ближе, и ближе, и ближе. Вот где-то истошно вскрикнула женщина, вот где-то забеспокоившись, заблеяла овца. Звук шагов уверенно приближался: туп-туп, туп-туп, туп.

   Через какое-то время скрипнул плетень во дворе Мелиссы, и громкий топот раздался уже у нее во дворе. В маленьком амбаре шумно забегали свиньи, но ни одна из них даже не и не вздумала хрюкнуть. Шаги приближались к дому. Я собрал в кулак всю свою смелость и осторожно выглянул из-за края бочки. Никого. Судя по издаваемому шуму, невидимое чудовище должно было топтаться где-то у самого дома. Свет луны освещал и избу, и амбар, и двор, но, как я ни напрягал свой взор, все равно никого не видел.