Александр Лукашенко: политический портрет

Выступая в первый день работы Верховного Совета 13-го созыва, 9 января 1996 года, Лукашенко заявил, что действующая Конституция не­совершенна, к тому же она не обсуждалась народом, а была принята ке­лейно парламентом. Поэтому, предложил он, надо подумать о том, чтобы создать конституционную комиссию, подготовить новый вариант Основ­ного Закона и принять его на референдуме.

В феврале, выступая по российскому радио, Лукашенко снова отме­тил необходимость внесения изменений в Конституцию. Но здесь появил­ся новый нюанс. Президент сказал, что это можно будет сделать с помо­щью референдума, если Верховный Совет откажется их принимать.

15 марта в обращении в связи с годовщиной Конституции глава государства заявил, что только народ имеет право определять, насколько Основной Закон соответствует реалиям и что в нем надо менять. В документе «О послании Конституционного суда Республики Беларусь», опубликованном 29 марта, Лукашенко опять отмечает несовершенство действующей Конституции, которое, по его мнению, заключается в больших полномочиях Верховного Совета, Конституционного суда и недостаточных полномочиях президента. Глава государства пообещал предоставить депутатам свои предложения по изменению Основного Закона, которые нужно будет принять, возможно, с помощью референдума.

Как видим, механизм конституционных изменений был запущен еще в начале года. Вопрос о конкретных сроках реализации проекта зависел от двух факторов: технической готовности, включая новый вариант Конституции, и созревании политического момента.

Недовольство номенклатуры

Однако вот что обращает на себя внимание: Лукашенко объявил о проведении референдума 8 августа, а проект новой Конституции появил­ся в СМИ только 31 августа. Что заставило президента так торопиться, давать старт кампании, даже не имея готового текста документа?

К началу лета эйфория от начала реализации проекта интеграции с Россией улетучилась, социально-экономическое положение не улучшалось. К тому же весенние митинги все-таки не прошли бесследно, а породили страх у Лукашенко. Но самую главную опасность он узрел в признаках серьезного недовольства политикой президента в среде государственной бюрократии.

Курс на формирование авторитарного режима не устраивал правя­щую элиту. Она хотела тоже иметь право голоса. Перманентная смена руководителей всех уровней, постоянная дискредитация номенклатуры, концентрация президентом в своих руках власти и собственности порож­дали брожение в среде высшего чиновничества.

Недовольство государственного и хозяйственного аппарата трансфор­мировалось в робкие попытки сопротивления большинства Верховного Сове­та наиболее одиозным действиям президента. Депутаты отказались внести предложенные Лукашенко поправки в Закон «О Конституционном суде», назначили трех новых членов КС вопреки ожесточенному сопротивлению пропрезидентской фракции «Согласие» и т.д.

Рубиконом в поведении парламента стало сенсационное выступление его председателя С. Шарецкого на сессии 4 июня. Спикер высказал пре­тензии на самостоятельную роль Верховного Совета, предложил ему взять в свои руки инициативу в определении перспектив развития белорусско­го общества. В пику стремлению Лукашенко поучаствовать в российс­кой избирательной кампании глава парламента заявил о необходимости укрепления суверенитета и государственности Беларуси. «Нарушать за­кон никому не позволено», - отметил С. Шарецкий и потребовал ужес­точения наказания за невыполнение законодательства. Кроме косвенных уколов в адрес президента, в выступлении прозвучали и прямые выпады: «В его действиях, а еще больше в заявлениях много горячности, недоверия к другим, стремления все подчинить себе, переоценки своих возможнос­тей». Председатель Верховного Совета подчеркнул, что в Беларуси «если и изменилось что-то по сравнению с тоталитарной системой управления, то только в худшую сторону», а президент стремится занять место Генерального секретаря Компартии. А в заключение спикер парламента делает убийственный для Лукашенко вывод, что «для нас больше подходит пар­ламентская республика».

Для крайне осторожного и всегда подчеркнуто лояльного президенту С. Шарецкого такое выступление явилось не просто смелым, а отчаянным шагом. Это был почти вызов на дуэль. Тогда было высказано много предпо­ложений, что побудило главу парламента к этому выступлению. На взгляд автора, самой правдоподобной версией является влияние России. Скорее всего московское руководство, раздраженное вмешательством Лукашенко в российскую избирательную кампанию, подтолкнуло спикера к такому шагу.

В пользу этой версии свидетельствует и необычное поведение Лука­шенко. Всегда очень резко и оперативно реагирующий на любую самую незначительную критику в свой адрес, теперь он молча проглотил этот вы­пад, в течение двух месяцев делал вид, что ничего не произошло. Видимо, президент понимал, кто стоял за спиной С. Шарецкого, и тихо готовил контрудар.