Александр Македонский и Атропат

Ахеменидах структур, в частности сатрапии. Осенью 331 г.

Александр принял многозначительное решение, назначив не-

давнего своего противника, бывшего ахеменидского чинов-

213

ника Мазея, на должность сатрапа в покоренный Вавилон.

В дальнейшем Александр назначал представителей ахеменид-

ской элиты сатрапами в Мидии, Персиде, Парфии, Гиркании,

Тапурии, Арии, Дрангиане, Паропамисадах, Бактрии и Карма-

нии, в общей сложности из 12 завоеванных в 331—327 гг. до н.э.

ахеменидских сатрапий в 11 Александр назначил бывших ахе-

менидских чиновников (только в сатрапию Арахосия был на-

значен македонянин Мен). Действия Александра можно объ-

яснить в первую очередь его желанием сохранить привычное

для местного населения этническое представительство власти.

В то же время в государственной системе Александра наблю-

далось большое разнообразие статусов. Попытку определения

системы государственной власти Александра делает П. Бриан,

говоря, что «империя Александра — это государство непрерыв-

ного становления, это государство мобильное, перемещающее-

ся вместе с армией завоевателя» [Бриан, ACT. 2007].

Политика Александра основывалась не на догмах взаимо-

отношений победителя с побежденным, а на трезвом анализе

возникающих ситуаций и на поиске практических решений.

Александр сделал все, чтобы не превращать Азию в рядовую

провинцию македонско-греческой империи. Александр делал

все, чтобы приобрести расположение побежденных и заставить

их забыть о том, что македоняне их победители [Дройзен, 2011.

С. 256]. Он уважал местные традиции, привлекал местную знать

в органы политической и военной власти и создавал благопри-

ятные условия для создания ими родственных связей с греко-

македонцами.

Знаменитый философ Аристотель, который был учителем

Александра в его молодые годы, советовал ему, чтобы эллинами

он управлял как наставник, а варварами — как деспот, о первых

заботился как о друзьях и родственниках, а со вторыми вел себя

как со зверями, а не как с людьми. Однако Александр, избегая

разжигающего вражду противостояния, которое бы изнутри

подтачивало его могущество, поступил иначе; рассуждая как

всеобщий покровитель, посланный богами, он выступил как за-

ступник всех и каждого и, принуждая оружием тех, кого не при-

влек словами, соединил в одно целое людей со всех концов света, 214

смешав, словно вино в заздравном кратере, жизненные пути, ха-

рактеры, брачные установления и обычаи. Он потребовал, чтобы

родиной все считали вселенную, а его лагерь — акрополем или

крепостью, добрых людей — соплеменниками, а злых — чуже-

странцами, чтобы эллины и варвары не различались между со-

бою ни по плащам, ни по щитам, ни по кандиям, ни по акинакам

(акинак — короткий прямой меч), но чтобы всякого доблестного

мужа считали эллином, а порочного — варваром, и приказал,

чтобы все носили одинаковую одежду, питались одной пищей,

имели общие брачные установления и обычаи, смешанные бла-

годаря совместным бракам и рожденным от них детям [Plut. Alex.

I, 6. (О судьбе и доблести Александра)].

Крупнейший исследователь эллинизма И.Г. Дройзер особо

отмечает то, что Александр остался в истории в качестве не-

превзойденного борца за азиатско-европейское сближение.

Подобно тому как Александр принес жертву местным богам

и справлял их праздники, точно так же он хотел показать как

своей свите, так и на празднествах с многочисленными участ-

никами, что и он тоже принадлежит к азиатам. Не все из его

окружения понимали намерения и политику своего царя, не все

обладали достаточной степенью преданности и самоотверже-

ния, чтобы поддерживать его во имя верности долгу; большин-

ство не понимало и не одобряло того, что делал и допускал царь.

Клит выступил против склонности Александра к варварским

обычаям, за что был лично убит. Каллисфен был казнен за то, что не пожелал кланяться перед Александром по восточному

обычаю [Arr. An., IV, 8, 4; IV, 10—14].

Азербайджанский поэт-философ XII в. Низами Гянджеви

говорит об Александре как о справедливом правителе. Низами

сообщает завещание Александра его же словами: «Всюду, куда

предпринял я поход, Я от правосудия и знания не отклонился», а также «Простите меня, коль я обидел, Но ведь я насильников

также казнил» [Низами, 1983. С. 518—519]. Безусловно, Алек-

сандр все это делал во имя укрепления своего государства.

Как сложилась бы судьба самой Атропатены и империи

Александра, если бы он продолжил еще долго ею править,

сейчас судить трудно. Но факт остается фактом: достижение

215

Атропатеной независимости, обретенной после его смерти, стало реалией не без участия Александра Великого, разрушив-

шего Ахеменидскую империю и создавшего свою версию госу-

дарственности. Плутарх отмечает: «Нас, знакомых с законами

Платона, — единицы, а законами Александра пользовались и

пользуются тысячи и тысячи людей. Те, которые были побеж-

дены Александром, теперь гораздо счастливее тех, кто избежал

этой участи, ибо никто не положил конец тяжелой жизни по-