Алька. Кандидатский минимум

Затем нас направили готовить к эксплуатации железнодорожные пути на шлаковых полях – месте, где медный завод комбината сливает горячий (температура порядка 1000ºС) шлак. Пути были уже проложены, мы их приводили в порядок – с правой стороны по направлению движения выравнивали откосы и делали канавку параллельно железнодорожной колее. Работы, я думаю, выполнялись для того, чтобы расплавленный шлак при сливе не плескал на рельсы. Работёнка была довольно нудная – копать шлак совковой лопатой не самое приятное дело, даже БСЛ – большая совковая (все говорили «большая советская») лопата, как известно, заострённая – не лезла, зараза, в этот самый шлак.

Были, правда, в этой работе и приятные моменты – работали на свежем воздухе, и было интересно поглядеть, как происходит слив горячего шлака. На путях, расположенных метрах в ста от нас, с интервалом в час выезжал тепловоз, который тянул за собой четыре ковша на рельсовом ходу – шлаковоза – с расплавленным шлаком. Останавливался, поочерёдно каждый ковш поворачивался, выливая на откос насыпи несколько кубических метров жидкого шлака, который, расплёскиваясь, быстро остывал, меняя цвет с ярко-жёлтого на розовый, затем на тёмно-красный, на бордовый, и, остыв, на чёрный.

Следующей нашей работой стало бетонирование входа, а может, выхода из трубы, в которой мы укрепляли деревянный щит. Нас привели на место предполагаемых работ, где мы увидели небольшой пруд, в его центре торчала из воды какая-то деревянная коробка, к которой на сваях были проложены мостки, а метрах в ста виднелась выползающая из роды пруда труба, проложенная в направлении комбината, на неё мы поначалу не обратили никакого внимания – мало ли труб на «Норникеле». На берегу перед мостками было здоровенное корыто для замешивания бетона, рядом с десяток носилок и несколько совковых лопат.

Сопровождающий наш был бодр, свеж и скомандовал:

– Готовимся к заливке, сейчас придёт бетон.

– А куда лить-то будем?

– Так вон опалубка над водой видна, туда и лить будем.

– Там же вода.

– Выдавим. Опалубка в рубероиде, когда бетон воду выдавит, прижмётся к стенке, всё будет нормально, только встанет чуть попозже.

– А что там вообще-то?

– Труба там. Помните, вы в ней заглушку укрепляли на той неделе?

А нам чего, начальник сказал – будет исполнено.

Пришёл бетоновоз, слил бетон в корыто – пошла заливка. Лили мы безостановочно часов четырнадцать, а чего не лить? Солнце же не заходит?

Бетоновоз сливал в короб бетон, наша цепочка крючников, поклаженосцев с носилками шла по кругу по дощатому настилу, раскачивающемуся под ногами, подходила к опалубке, сливала в воду жидкий бетон и шла к коробу на погрузку. Что там внизу? А может, бетон отжал опалубку и вылезает наружу и работа наша бесполезна, а остановиться посчитать объёмы нет времени – надо его не считать, а таскать. И таскали, таскали, таскали этот клятый бетон до дрожи в коленях часов шестнадцать, было два полноценных, обеденных перерыва – комбинат-то работал круглосуточно, и столовые тоже. Чего не таскать?

Кстати, столовые «Норникеля» мне понравились очень. Ассортимент и качество были как в хорошем заведении: блюда из мяса четырёх сортов – оленина, говядина, баранина и свинина. Четыре-шесть первых блюд, восемь-десять вторых, закуски, выпечка, молоко, сметана, кефир, и всё отличного качества. Маловато было зелени, но это понятно – севера́.

Бетон появился из воды, когда солнце было почти на дне колечка, которое оно описывало каждые сутки. Поднажали – через час бетон встал заподлицо с коробом опалубки. В школе были около трёх ночи, радовало одно – на работу надо было только на следующий день.

Проснулись часа в два дня, размышляли, чем заняться, и пришла мысль: а не пойти ли нам в кинотеатр? Чем ещё заняться в малознакомом городе молодым балбесам? Там же решили и перекусить – авось найдутся какие-нибудь бутерброды с пивом. Бригадиру нашему эта идея не покатила, но и препятствовать нам он не стал – чего они там могут натворить, в кинотеатре?

Надо признаться, что бригада наша была на плохом счету у руководства сводного отряда – самовольничали. По распорядку, придуманному, надо полагать, в ЦК ВЛКСМ, стройотрядовец должен был находиться в одном из трёх состояний: работать, спать или заниматься общественной деятельностью – и всё это на глазах проверенных комсомольских организаторов. Двум из этих требований мы вполне отвечали, но с третьим была полная беда – мы или отлынивали, или обещали и не выполняли, либо предлагали с использованием обсценной лексики следовать нашим доморощенным вождям по известному эротическому маршруту. Руководство это никак толком не могло понять, чем мы вообще занимаемся и откуда мы взялись на их голову, поэтому приглядывали они за нами с пристрастием.

Бугор наш как-то отбивался от них, но при этом старался не дразнить группу наших сопливых кураторов, и поэтому отпустить нас без присмотра было его ошибкой, впрочем, тогда мы об этом тоже не догадывались.

А виновато во всём руководство города, которое строило неправильные кинотеатры.