Алхимик и королевский ингредиент

Бесу не нужно было никакой команды. Лиса рычала не хуже матерых охотничьих псов, бросаясь то на одного паука, то на другого, юрко проскакивая между длинными лапами и перепрыгивая черные брюшки. А по следам за ней неслось яркое пламя.

В пещере стало светло как днем. Трещали от жара хитиновые панцири, плавились короткие волоски. Пауки корчились в огне.

Сейн, воспользовавшись заминкой, толкнул Марго через возникшую брешь. На ходу швырнул флакон из сумки туда, откуда ползло больше всего тварей. Звонко разбилось стекло. А следом на том месте запенилось, зашипело, пузырясь и разрастаясь гигантским плевком, в котором, как в густом тесте, вязли пауки. Тесто все росло, пока бледно-желтым комом с торчащими тут и там лапками не заполнило весь проем.

Лиса продолжала беситься, сдерживая пауков из соседнего коридора. Оживший факел, под лапами которого краснел раскаленный камень.

Все это Марго охватила одним взглядом, лишь единожды обернувшись, пока бежала вслед за алхимиком. Но яркая картинка еще долго висела перед глазами, хоть во всех мелочах разглядывай, пока вокруг вновь сгущается тьма пещеры. Разглядывать не хотелось.

Она замешкалась и согнулась пополам, закашлявшись. Острие меча уперлось в землю. Горло драло от гари, прах, слетающий с ресниц, серыми мошками кружил в свете фонаря.

Сейн замер неподалеку, поудобнее перехватив горячий флакон.

– Что им нужно? – спросила королева сипло. – Они не трогали людей у входа…

– Только я. – Его голос казался суше обычного. – Идем.

Они не успели.

Самым жутким в пауках, по мнению Марго, была тишина. Работая мечом, она слышала собственное тяжелое дыхание да редкий скрежет коготков по стенам. Пауки безмолвно принимали удар клинком, безмолвно теряли лапки, безмолвно горели и умирали.

Вот и сейчас они подкрались без единого звука, набросились разом. Альрик как-то рассказывал о развитом чутье корпариканских дуэлянтов, которые могли побить соперника с завязанными глазами. Им не нужно было видеть, не нужно было слышать, им хватало малейшего движения воздуха. Королева не знала, сколько правды в тех историях, никакого подобного чутья у нее самой не было.

Паук прыгнул из темноты совершенно неожиданно, сбил с ног. С грохотом откатился в сторону фонарь. Марго лишь успела заслонить лицо рукой, замотанной в платье. Вовремя – клыки тотчас вонзились в предплечье. Королева завизжала, барахтаясь под увесистой тушкой, острые коготки паучьих лап царапали ей бедра.

Боли не было, только улей гудел в груди все отчаянней и злей. Огненные пчелы жалили изнутри. Они добрались до ушей, и злость заглушила все звуки вокруг. Вспыхнули ярче в глазах, и злость ослепила. Их яд отравил кровь, и злость наполнила тело силой.

Этого хватило, чтобы оттолкнуть паука, чтобы поднять руку с мечом и ударить рукоятью, расплющивая стальным навершием черные жемчужины глаз…

Паук обмяк. Когда мир вернулся в норму, Марго сумела сесть. Ее фонарь погас, но горел уцелевший флакон алхимика, брошенный неподалеку. Его света хватало, чтобы разглядеть темное месиво, что осталось от паучьей головы. Королева помнила, как она ударила раз… На деле все костяшки были содраны, вязкая масса по самое запястье облепила руку и зажатый в ней эфес. Марго представила, как она лупила тварь, не приходя в себя, и мерзкие холодные ошметки летели ей в лицо, а она продолжала бить, и бить, и бить…

Усилием воли подавила тошноту. Еще сложнее оказалось велеть непослушным пальцам разжаться. Тонкие косточки словно срослись меж собой.

Она выползла из-под паука и не сразу сообразила, почему не может встать: ноги до самых колен стянула паутина. Пришлось вновь браться за меч, но с липкой нитью даже острое лезвие справилось не сразу.

Возня с путами позволила отвлечься, вновь собрать мысли в горсть. Алхимика нигде не было видно. Могли его убить? Могли…

Клинок соскочил с паутины в опасной близости от ступни…

Могли. Но почему не здесь? Зачем его куда-то тащить? Марго сомневалась, что у пауков есть своя трапезная. Она вообще слабо представляла, как они едят.

Освободив ноги, она подползла на четвереньках поближе к флакону, размотала платье на руке и долго всматривалась в бледную кожу. Ни следа, несколько слоев паучьего шелка выдержали укус.

Она вновь запеленала руку и только тогда заметила его – белое пятнышко в конце коридора, так далеко, что отсюда казалось не больше монетки.

Выход.

Марго смахнула набежавшие слезы и с трудом оторвала взгляд. Вернулась за мечом и тщательно стерла с рукояти налипшую дрянь. Пчелы в груди затихли, но она сможет разбудить их вновь, если потребуется. Теперь она это знала.

Сейчас ей нужно понять, куда делись пауки.

Бросив прощальный взгляд на дневной свет, королева подняла за горлышко раскаленный флакон и шагнула обратно во тьму.

* * *

Плечо распухло и невыносимо горело. Паучьи клыки вспороли балахон, полоснули не хуже корпариканских кинжалов. Слушать пульсацию боли – вот все, что Сейну оставалось. Паутина держала крепко.