Американская трагедия

For, moved by the widespread interest in the final disposition of Clyde's case, as well as the fact that his mother, because of her unshaken devotion to him, and having learned of the decision of the Court of Appeals, had once more returned to Auburn and since then had been appealing to the newspapers, as well as to himself through letters for a correct understanding of the extenuating circumstances surrounding her son's downfall, and because she herself had repeatedly appealed to him for a personal interview in which she should be allowed to present her deepest convictions in regard to all this, the Governor had at last consented to see her.	Губернатор согласился наконец принять ее, отчасти ввиду широкого общественного интереса к делу Клайда, а отчасти и потому, что движимая своей несокрушимой любовью мать, узнав о решении апелляционного суда, снова поспешила в Оберн и с тех пор настойчиво требовала в письмах и через печать, чтобы он заинтересовался смягчающими обстоятельствами, связанными с падением ее сына, а потом стала добиваться личного свидания с ним, желая изложить собственную точку зрения на дело.
It could do no harm.	Губернатор решил, что вреда от этого не будет.
Besides it would tend to soothe her.	А матери, может быть, станет легче.
Also variable public sentiment, whatever its convictions in any given case, was usually on the side of the form or gesture of clemency - without, however, any violence to its convictions. And, in this case, if one could judge by the newspapers, the public was convinced that Clyde was guilty.	Изменчивое в своих настроениях общество, -какого бы мнения оно ни придерживалось в том или ином случае, - если верить газетам, склонно было считать Клайда виновным.
On the other hand, Mrs. Griffiths, owing to her own long meditations in regard to Clyde, Roberta, his sufferings during and since the trial, the fact that according to the Reverend McMillan he had at last been won to a deep contrition and a spiritual union with his Creator whatever his original sin, was now more than ever convinced that humanity and even justice demanded that at least he be allowed to live.	Но миссис Грифитс после долгих раздумий о Клайде и Роберте, обо всем, что вынес Клайд во время и после суда, и, наконец, о том, что, по словам преподобного Мак-Миллана, он полностью раскаялся в своем грехе и обратился к богу, - сейчас больше, чем когда-либо, была убеждена, что по законам человечности и даже справедливости ему должны хотя бы сохранить жизнь.
And so standing before the Governor, a tall, sober and somewhat somber man who, never in all his life had even so much as sensed the fevers or fires that Clyde had known, yet who, being a decidedly affectionate father and husband, could very well sense what Mrs. Griffiths' present emotions must be.	И вот она стоит перед губернатором, высоким, сдержанным и несколько угрюмым человеком, который едва ли хоть раз в жизни ощущал на себе дыхание тех страстей, что палили Клайда, но, как примерный отец и муж, готов был понять переживания миссис Грифитс.
Yet greatly exercised by the compulsion which the facts, as he understood them, as well as a deep-seated and unchangeable submission to law and order, thrust upon him. Like the pardon clerk before him, he had read all the evidence submitted to the Court of Appeals, as well as the latest briefs submitted by Belknap and Jephson.	Впрочем, сейчас он нервничал под бременем обязательств, которые налагало на него, с одной стороны, уже сложившееся представление об обстоятельствах дела, а с другой стороны -привычная и неискоренимая приверженность к закону и порядку. Он внимательно прочитал и все материалы, фигурировавшие в апелляционном суде, и последние документы, представленные Белнепом и Джефсоном.
But on what grounds could he - David Waltham, and without any new or varying data of any kind - just a reinterpretation of the evidence as already passed upon - venture to change Clyde's death sentence to life imprisonment?	Но на каком основании он, Дэвид: Уотхэм, не имея перед собой никаких новых данных, - только попытку иного истолкования уже рассмотренных улик, - рискнет заменить Клайду смертный приговор пожизненным заключением?
Had not a jury, as well as the Court of Appeals, already said he should die?	Ведь уже два суда постановили, что он должен умереть!