Отчаянье — спасенье,Надежда — гибель мне! А все же корниПытается, увы, она пуститьК моей груди, и это потому,Что жив еще я до сих пор. А есть лиЗло большее, чем жизнь, для несчастливцев,Как я?
Дафна.
Живи, живи, Аминта бедный.Сноси свое несчастье терпеливо,И счастья ты дождешься: обладаньеТой красотой, что в наготе ты видел,Тебе наградой будет.
Нэрина.
О, зачемЯ вестницею горя быть должна?Перенесешь ты как, Монтано бедный,Рассказ о том, что с Сильвией твоей,Единственною дочерью случилось?Отец несчастный, — ах, уж не отец.
Дафна.
Мне чей-то голос слышится печальный.
Аминта.
Я слышу имя, что мне ранит слухИ сердце, имя Сильвии, но ктоЕго упоминает?
Дафна.
То Нэрина,Любимая Дианой нимфа, чьиГлаза и руки так красивы, все жеДвижения изящества полны.
Нэрина.
А все же лучше, если он узнаетПро то и позаботится, чтоб былиКак должно, преданы земле останки,Коль их найдут. Ах, Сильвия, твой жребийЖесток!
Аминта.
Что говорит она?
Нэрина.
О, Дафна!
Дафна.
О чем, про Сильвию упоминая,Сама с собой ты речь ведешь, Нэрина?Что потрясло тебя так глубоко?
Нэрина.
Ах, то одно ужасное событие.
Аминта.
О, горе мне! Что это за событье?Я чувствую, я чувствую, что сердцеМое охладевает, и лишаюсьЯ разума. Жива она?
Дафна.
Об этомСобытии ужасном расскажи нам.
Нэрина.
Зачем должна я вестницей такогоНесчастья быть! Но рассказать о немЯ все ж должна вам. В хижину моюЯвилась нынче Сильвия нагая.Она мне объяснила, что томуПричиной послужило. И, одевшись,В дубовый лес отправиться меняС собою пригласила: там былаНа этот час назначена охота.Я с ней туда отправилась. ЗасталиТам множество собравшихся мы нимфОхотниц. Углубившись в лес, мы вскореУвидели, как выскочил из чашиОгромный, с опененной пастью волк.Вмиг Сильвия стрелу на тетивуВзложила лука, данного ей мною,И волку в голову попала тоюСтрелой. Он в чащу бросился назадИ, дротиком махая, вслед за нимСтремглав помчалась Сильвия.