Андрей Соболь: творческая биография

Вершиной треугольника у А. Соболя становится женщина. Заимствованная у Блока метафора России-женщины, жены проходит через все творчество писателя, обретая множество ликов. Однако если в ранних произведениях эта метафора прочитывается лишь как возможная, то в романе «Бред» сопоставление личной судьбы героини с исторической судьбой России впервые заявлено напрямую — в описании состояния поручика Познякова, который «как всегда, думая о Наташе, вспоминал о России, и та, и другая, каким-то необъяснимым чувством в сознании сплетались воедино, и образ той и другой были слиты в одном представлении, и одними и теми же словами и одними и теми же мыслями думал о них, молился на них и болел замирающей от горячей непостижимой тревоги душой» («Бред», 37). В более поздних произведениях эта связь будет присутствовать имплицитно, как, например, в повести «Человек за бортом» (1923), где герой Игорь, белогвардейский офицер, едва оправившись после тифа и тяжелого ранения, кидается в круговерть гражданской войны в поисках своей любимой, красного комиссара Лиды: «Не знаю, для чего, но ищу ее. Не найду тут — к югу двинусь, к бесу на рога, но разыщу ее… Единственную… Белую деву… синюю птицу… красный цветок…» («Человек за бортом», III, 44). Не трудно заметить, что цветовая гамма образа соответствует цветам флага Российской Империи. Таким образом, в историях своих героинь А. Соболь раскрывает свое видение исторической судьбы России и того пути, который был ею пройден на глазах писателя.

Образ женщины-России у А. Соболя изначально двойственен и в ранних произведениях представлен двумя типами героинь. С одной стороны, это продажная женщина, проститутка («Русалочки», «Ростом не вышел»), образ которой был весьма популярен в литературе рубежа веков³⁰, да и сама тема проституции оказалась весьма продуктивной в реалистической традиции, так как «проститутка, располагающаяся в низах общества и за деньги обслуживающая „подлинные“, т. е. низменные, материально-телесные нужды его членов, служит готовым предметом, эмблематизирующим глубинную „реальность“ жизни, ее сексуальную, коммерческую, эксплуататорскую и обменно-знаковую природу»³¹. А. Соболь весьма традиционен в изображении проститутки, пользуясь «неизбывным штампом русской литературы», каковым «является возвышенная роль, отводимая женщине… даже лживость проституток, да и все их прочие недостатки, объясняются и извиняются положением, в котором их держат и эксплуатируют мужчины»³².