Андрей Соболь: творческая биография

Эта цитата вновь отсылает нас к Ветхому Завету. Фраза «De profundis» в дословном переводе с латыни означает «Из глубины» и является началом «Песни восхождения» — псалма, который читается как отходная молитва над умирающим²³: «Из глубины взываю к Тебе, Господи. Господи! Услышь голос мой» (Пс., 129, 1). Кроме того, подобная конструкция встречается в псалмах Давида: «В тесноте моей я призвал Господа и к Богу моему воззвал. И Он услышал от [святаго] чертога Своего голос мой, и вопль моей души дошел до слуха Его» (Пс., 17, 7); а также в Книге пророка Ионы: «К Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня: из чрева преисподней я возопил, и Ты услышал голос мой» (Иона, 2, 3) (Подчеркнуто мной. — Д.Г.). Эту цитату мы находим у Л. Шестова²⁴, по мысли которого «единственный выход там, где для человеческого ума нет выхода. Иначе к чему нам Бог? К Богу обращаются за невозможным. Для возможного и людей достаточно» ²⁵. Во всех этих случаях важна основная идея обращения к Богу в ситуации предельного отчаяния и его отклика на мольбу.

Уже на фронте Гиляров осознает крах того революционного движения, участником которого он был, и гибельность пути, по которому пошла Россия, стронутая революцией. И потому, когда «к вечеру 15 октября из Минеральных Вод сообщили, что в Петрограде восстание, что вся Москва в огне, что убиты члены правительства и несколько немецких конных корпусов, клином врезавшись в Северный фронт, захватив Валки, Псков и Юрьев, спешно двигаются на Петроград», герой, стоя у окна, за которым «возникал рассвет, неторопливый, как молитва, и, как молитва, успокаивающий, думал о том, что не смерть страшна, а путь пройденный, путь в самом начале неверный, путь уже неисправимый, где не те вехи ставились, не те зарубки заносились, где уже поздно, поздно равнять выбоины, метить новые заметы, и что смерть будет незаслуженным даром нерадивому, и что надо встретить и принять ее просто и тихо… что нет уже для него ни прошлого, ни будущего, а только одно недавнее прошлое, в котором он раз навсегда и безоговорочно прочел для себя: „и ты, и ты виновен“, и ждет после приговора нужного и должного наказания, ждет безропотно и покорно» (II, 92). Здесь мотив молитвы, возможной молитвы Гилярова вводится сравнительным оборотом, передающим не только восприятие Гиляровым возникающего рассвета, но и его внутреннее состояние, состояние безмолвной мольбы о «незаслуженном даре нерадивому», которую он озвучит позже в разговоре с Тоней: «Не хочу в коробочку. А куда? Под кирпич хочу. Когда строят дом — и то кирпичи иногда падают с лесов. А генерал писал: строится башня вавилонская. Тем больше кирпичей на головы. Кому на горе, кому на счастье. Но я не заслужил этого счастья, я знаю, но я молюсь о нем, потому что больше некому и не о чем молиться» (II, 117).