Английские письма или история кавалера Грандисона

Я прошу у васъ благословенія, моя дражайшая и почтенная бабушка, также и у васъ моя любезная тетушка Сельби и мой дражайшій и почтенный дядюшка, коего мое отсудствиіе лишитъ можетъ быть удовольствія пріятнымъ образомъ утомлять свою Генріетту, но я не думаю чтобъ въ отдаленіи своемъ вовсе отдлалась отъ сихъ нападковъ.

А ты, дорогая Люция, люби меня столько, сколько я стараться буду заслуживать твоей нжности, и не оставляй меня въ неизвстности о состояніи дорогой нашей Нанси. Сердце мое о ней кровію обливается; я бы почла себя вовсе неизвинительною, еслибъ пріхавъ въ городъ на три мсяца, не повторила ей изустно увренія моего дружества и того нжнаго участія, кое я въ здравіи ея пріемлю. Какое новое достоинство пріобртаетъ она изъ моего терпнія! Коль драгою становится она мн по своимъ страданіямъ! Если я когда либо впаду въ скорбь; то подай мн Боже толь же сладостное и добродтельное на тебя въ самыхъ тяжкихъ искушеніяхъ упованіе!

Пребываю дражайшая моя сестрица,

искренняя твоя.

Генріетта Биронъ

ПИСЬМО V.

Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.

25 Генваря.

Ты много меня обрадовала, моя дорогая, извстя, что новые ваши врачи подаютъ надежду къ выздоровленію нашей любезной Нанси; да услышаны 6удутъ молитвы наши!

Мн три дла наказывали при моемъ отъзд, первое, чтобъ писала часто, очень часто, повторено было мн. Такой приказъ не былъ нуженъ; сердце мое теб предано, и щастливыя извстія, кои ты мн подаешь о всемъ томъ что ниесть дражайшаго для меня въ свт, приносятъ мн сладостную утху; второе, чтобъ наименовать теб тхъ особъ, съ коими опредлено мн жить въ семъ великомъ город, и описать ихъ свойства; третіе, чтобъ извщать тебя съ самаго начала о всхъ попеченіяхъ, всхъ ласкательствахъ даже и о самыхъ нмыхъ засвидтельствованіяхъ отличія, вотъ настоящія выраженія моей тетушки, кои могутъ отнестись къ той молодой особ, которую мы толь нжнымъ дружествомъ удостоиваемъ. Помнишь ли ты, какъ отвчалъ мой дядя на послднюю изъ сихъ страстей? я повторю его слова, дабы ему показать, что его добрые совты не будутъ забыты.

Суетность пола, говорилъ онъ въ собраніи, не допуститъ, чтобъ отъ нашей Генріетты что нибудь такое выдти могло. Женщины, продолжалъ онъ, съ такою вольностію во всхъ частяхъ города въ публику показываются, что тамъ больше стараются видть новыя лица, нежели съ удовольствіемъ смотрть на пригожія, коимъ по привычк мене уже удивляются. Генріетта на щекахъ своихъ при нжной младости являетъ честную простоту, могущую привлечь на нее вниманіе, какое обыкновенно къ новоприбывшей особ имютъ. Но для чего вперять въ нее мысли о побдахъ и любовныхъ длахъ? Женщины, прибавилъ мой дядя, показываются въ публичныхъ собраніяхъ по рядамъ и по порядку, словно какъ на рынк. А изъ того, что трое или четверо сумозбродокъ нашего узда кажется имютъ о ней какіе-то замыслы, такъ какъ купцы, кои другъ предъ другомъ превышаютъ цну въ продажахъ; вы заключить можете, что въ Лондон не будетъ она вызжать изъ воротъ, не видя пріумноженія числа своихъ почитателей.

И такъ мой дядюшка не полагался на мои мысли, и не думалъ, чтобъ я могла пребыть въ томъ род жизни, которой по снизсхожденію прочихъ моихъ друзей я провождала. Правда, моя дорогая Люція, что нашъ полъ чрезвычайно склоненъ считать себя ласкаемымъ по усматриваему удивленію отъ другого; но я всегда старалась преодолвать сію безразсудную гордость слдующими разсужденіями: Ласкательство есть общій порокъ мущинъ. Они не для иннаго чего ищутъ насъ возвышать, какъ для того, чтобъ низринуть насъ въ уничиженіе, и самимъ возвыситься на развалинахъ той гордости, кою въ насъ находятъ, и кою имютъ искуство намъ внушать. А какъ смиреніе паче всего въ инныхъ положеніяхъ похвально бываетъ; то и приноситъ самую большую честь тмъ женщинамъ, кои наиболе ласкательству были подвержены. Та, которая надымается похвалами мущинъ, касательно личныхъ выгодъ, кои они въ ней по видимому предполагаютъ, споспшествуетъ ихъ намреніямъ, и кажется познаетъ, что главнйшею своею славою обязана ихъ удивленію; а симъ столько себя унижаетъ, сколько ихъ возноситъ. Не одарены ли женщины душею способною пріобртать вышшія совершенства! Для чего же боле стараются он украшать телсныя свои дарованія? Нжная младость не долговременна; для чегобъ не стремиться намъ къ тмъ благамъ, коихъ обладаніе приносилобъ достоинство нашей старости? Мы вс былибъ столь же благоразумны и почтенны, какъ моя бабушка. Она будетъ намъ примромъ, моя дорогая. Какую женщину столько любятъ и уважаютъ молодые и старые, какъ мою бабушку Шерлей?