Английские письма или история кавалера Грандисона

Трепеща отъ страху, какъ об сестры въ томъ признаются, указывала она на другой ящикъ, въ которомъ находилось, сказала она имъ, нсколько подарковъ. Но она присовокупила; что ихъ не требовала, никогда не желала, неболе одного разу надвала ихъ и никогда не была намрена носитъ оныя. При сихъ словахъ хотла она вынутъ ящикъ. Оставьте сей трудъ, Сударыня, сказалъ ей Сиръ Карлъ, подарки принадлежатъ вамъ. Вс находящіеся у васъ денги также вамъ принадлежатъ. Я весьма буду остерегаться, похититъ что либо данное вамъ по щедрости моимъ родителемъ. Не властенъ ли онъ былъ въ своихъ дяніяхъ? Естьли бы онъ написалъ завщаніе, то не подтвердилъ ли бы въ ономъ всего того, что для васъ ни сдлалъ? увдомьте меня, вы Гжа. Олдгамъ, и вы любезныя сестрицы, о самомалйшемъ намреніи и предпріятіи, кой бы онъ имлъ въ пользу кого нибудь: то я истинно ихъ исполню съ такою же тщательностію, какъ будто бы онъ поставилъ мн закономъ послднюю свою волю. Не ужели остановимся мы на однихъ должностяхъ правосудія? Законъ для человка совсть и честность имющаго не предписанъ. Ахъ Боже! сей человкъ, любезная Люція, вскружитъ мн голову.

Можешь ли ты вздумать, что бы такое меня на семъ мст остановило? Я покинула перо, углубилась въ мысляхъ и плакала отъ радости. Мн кажется, Люція, сія радость происходитъ отъ того, что есть въ свт молодой человкъ имющей такое свойство. Впрочемъ отъ чего бы оная произходила! Теперь, я хочу опятъ приняться за письмо, хотя на глазахъ моихъ видны слезы.

Его сестры признаются, что он приведены были въ смущеніе; но что еще не пришло то время, въ которое он долженствуютъ одобрить отъ искренняго сердца все то, что онъ желалъ для нихъ сдлать.

Гжа. Олдгамъ была тронута его добродушіемъ даже до слезъ и раскаяніе безъ сумннія принимало въ томъ равное участіе: она предложила двицамъ, показать имъ… я думаю, алмазы; по Сиръ Карлъ, перервавъ рчь ея, сказалъ ей, что его сестры произсходять отъ Грандиссоновъ и удержалъ ея руку, которую она протягивала къ ящику. Она открыла другой ящикъ, изъ котораго вытащила сорокъ гвиней, и нсколько серебра. Сіи деньги, сказала она ему, принадлежатъ вамъ. Я получила оныя отъ Сира Томаса во время послдней его болзни. У меня еще остается нсколько другаго серебра: щеты мои почти совсмъ были окончаны, когда мн приказали оставитъ сей домъ. По окончаніи же оныхъ я вамъ ихъ доставлю. Онъ не принялъ тогда ея предложенія. Пожалуйте, сударыня, сказалъ онъ ей, включите сіе серебро въ ваши щеты.

Она показала ему различныя бумаги, касающіяся до длъ фамиліи; а пока онъ разсматривалъ оныя, то его сестры пошли съ нею въ другую горницу, гд увидли два большіе чернаго дерева шкафа; въ коихъ лежали ея платья. Он признаются что любопытство понудило ихъ смотрть оные. Гжа. Олдгамъ, стараясь всячески имъ повиноваться, разстворила одинъ шкафъ изъ котораго она уже выняла одно платье, въ то время вошелъ Сиръ Карлъ. Онъ изьявилъ великое неудовольствіе и отведши своихъ сестеръ къ сторон спросилъ у нихъ: не ужели все то что онъ видитъ произошло отъ собственнаго ея желанія? Онъ присовокупилъ, что онъ проситъ ихъ признаться, не отъ самихъ ли ихъ произошло таковое предложеніе, дабы не подать ему причины думать, чтобъ была въ свт такая женщина, котораябъ почитала за удовольствіе, въ таковыхъ обстоятельствахъ удивляться своимъ платьямъ. Миссъ Шарлотта проникши въ смыслъ сего вопроса, тотчасъ призналась, что Гжа. Олдгамъ ничего безъ ихъ прозьбы не длала. Явъ томъ увренъ, возразилъ онъ, и сужу что оное весьма многаго стоитъ ея снисхожденію. Вы весьма вспыльчивы, любезныя сестрицы. Можетъ быть нчто и удалилось отъ вашего чаянія. Какое получаете вы удовольствіе отъ сего любопытства?

Разв вы не знаете того, чего должны здсь ожидать отъ щедрости и добродушія той особы, коей память надлежитъ вамъ почитать? Он покраснвши потупили глаза, а Гжу. Олдгамъ просили затворить шкафъ. Удовольствіе при семъ ею изьявленное довольно показало, колико она была поражена первымъ приказомъ.

Ахъ! любезная моя Люція, позволь мн опятъ отдохнутъ нсколько. Одно меня токмо устрашаетъ; то есть: можетъ быть Сиръ Карлъ Грандиссонъ, со всею своею къ нашему полу вжливости, вообще не иначе почитаетъ женщинъ, какъ за самыхъ презрнныхъ особъ. Естьли онъ иметъ такое мнніе; то въ семъ бы я желала быть уврена не для того, дабы почесть его хулы достойнымъ въ чемъ нибудь, но дабы имть удовольствіе думать, что онъ конечно былъ бы убжденъ въ несправедливомъ своемъ мнніи, естьли бы зналъ мою бабушку и мою тетушку. Съ другой стороны, удивляешься ли ты, что об его сестры, коихъ душа возвышена примрами брата, не иначе о немъ говорятъ какъ съ восторгомъ? Миссъ Шарлотта не иметъ ли причины презирать своихъ любовниковъ, когда ихъ съ нимъ сравниваетъ?