Английские письма или история кавалера Грандисона

Хотя я и жилъ въ Италія противъ моей склонности и желанія, но не сожалю о употребленіи моего времени въ столь любезномъ сообществ. Я былъ особливою почтенъ довренностію отъ Маркизы, которая открыла мн вс сердечныя свои чувствованія и ничего не предпринимала безъ моихъ совтовъ. Маркизъ, коего я не могу довольно восхвалить учтивости, никогда столько не чувствовалъ удовольствія какъ тогда, когда меня видлъ по среди своея фамиліи; и въ то время, когда мы не занималися чтеніемъ, любезная Клементина приписывала себ право приходить къ намъ съ своею матерью. Въ сіе самое время увдомили насъ, что Графъ де Бельведере возвратился въ Парму, дабы поселиться на мст своего рожденія. Его родитель, которой былъ въ великой милости у Пармской Принцессы и которой послдовалъ за нею къ Испанскому Двору, скончался въ семъ Королевств. Съ самаго того времени, сей молодой господинъ ничего столько не желалъ какъ возвратится въ свое отечество съ безчисленными своими богатствами. Въ путешествіи своемъ черезъ Болонію онъ видлъ Клементину и пріхавши изъ Испаніи съ свободнымъ сердцемъ чрезвычайно въ нее влюбился. Графъ де Бельведере весьма любвидостойной человкъ. Его богатство и природныя его качества весьма были достаточны къ доставленію ему сего союза. Маркизъ одобрилъ оный. Маркиза сдлала мн честь говоря о томъ со мною нсколько разъ. Она можетъ быть почитала себя обязанною узнать о томъ мои чувствованія, поелику Іеронимъ объявилъ безъ моего на то согласія что онъ не знаетъ другаго средства къ возблагодаренію меня за т услуги, кои я оказалъ фамиліи, какъ соединиться со мною родствомъ. Докторъ Барлетъ дйствительно увритъ васъ, Сударыня, какъ изъ чтенія моихъ писемъ, такъ и по тмъ подробностямъ, коими я теперь васъ обезпокоивать не намренъ, что въ Италіи, равно какъ и въ прочихъ земляхъ, есть довольно честности, снисхожденія и великодушія, и что обртаются тамъ свойства совершенно господствующія надъ притворствомъ, мщеніемъ и ревностію,словомъ надъ тми презрнія достойными страстьми, кои обыкновенно приписываютъ всему народу.

Чтожъ касается до меня, коего почитали съ великою отличностію въ такой фамиліи, коей я совершенно зналъ знатность и добродтель; которой имлъ всегда случай удивляться молодой особ преисполненной изящными качествами которой сохранялъ даже до того времени вольность своего сердца; то совершенно было не возможно, чтобъ мое тщеславіе не было иногда возбуждаемо, и чтобъ между моими желаніями не находилось хотя ни единаго къ такому сокровищу, кое было всегда передъ моими глазами. Но я всячески старался утушать сколь скоро познавалъ оное. Я поставлялъ за подлую неврность къ такой фамиліи, которая полагалась на мое свойство, оказывать хотя малйшее вниманіе тайными попеченіями или взорами. Гордость столь отличнаго дома, чрезвычайныя ея богатства, по крайней мр для той земли, коей составляла она украшеніе, мое качество, какъ чужестранца, достоинство такой двицы, за которую весьма иного сваталось, еще до прибытія Графъ де Бельведере, молодыхъ особъ высокой породы, изъ коихъ никто не получилъ ея сердца, ниже одобреній отъ ея фамиліи; но наипаче, различіе закона, столь ясная привязанность Климентины къ своему, что весьма бы было трудно истребитъ въ ней и единую мысль перемнить оный, и что нкогда, такъ я говорилъ о главныхъ правилахъ моего закона, она сказала съ нкоею досадою, что весьма сожалетъ о томъ, что Порретта обязанъ жизнію храбрости раскольника; вс сіи размышленія весьма превозмогали ту надежду, какую бы могло столь чувствительное сердце, какъ мое, сохранятъ отъ оказываемыхъ безпрестанно мн милостей.