Английские письма или история кавалера Грандисона

Все сіе происходило въ самое то время когда послднія возмущенія случились въ Шотландіи. Тогда ни о чемъ боле не говорили въ Италіи какъ о сей новости. Я долженъ былъ сносятъ радость и торжество отъ всхъ знатныхъ особъ принимавшихъ участіе въ польз молодаго домогателя. Каждое извстіе, приходившее со стороны возмутителей, возвщало возстановленіе Римскаго закона; и Клементина весьма восхищалась тою надеждою, которую льстилась вскор видть своего раскольника принимающаго ихъ законъ. Я претерпвалъ каждый день таковыя поздравленія, коими она чувствовала великое удовольствіе мучить меня на томъ язык, коему я ее обучилъ, и на коемъ она весьма изрядно говорить начинала. Ревность моя къ природному моему закону принудила меня ршиться оставить на нкоторое время Италію, и отправиться въ Венецію, или къ которому нибудь изъ Нмецкихъ Дворовъ, кои мене принимали участія въ успх сего дла. Я наиболе утвердился въ семъ намреніи изъ писемъ полученныхъ мною изъ Флоренціи, кои увдомляли меня о томъ, чего долженъ я опасаться отъ Оливіи. Ея гнвъ, которой я почиталъ утушеннымъ съ того времени какъ оставилъ сей городъ еще боле воспламенился отъ тхъ извстій, кои она получала о моемъ пребываніи въ Болоніи. Г. Жервинсъ, которой меня о семъ увдомилъ, присовокупилъ что гораздо съ меньшею скромностію, нежели какая прилична была гордому ея свойству, говорила она явно о своемъ мщеніи. Маркиза, коей я перве всхъ сообщилъ о моемъ отъзд, весьма тмъ опечалилась; и будучи тогда занята симъ чувствованіемъ усильно меня просила пожить у нихъ еще нсколько недль; но вскор дала мн знать съ такимъ чистосердечіемъ, какимъ обязаны была моей откровенности, о томъ страх, какой имли они съ своимъ супругомъ, чтобъ не влюбился я въ ихъ Клементину. Я уврилъ ее, что честь моя служила мн защитою: а она съ своей стороны совершенно убдила въ томъ Маркиза. И такъ равнодушіе, кое они усмотрли въ своей дочери къ предложеніямъ Графа де Бельведере, принудило ихъ удостоить меня своею довренностію даже до того, что просили меня поговоритъ ей въ его пользу. Я оказалъ имъ сію услугу и имлъ съ нею переговоръ, о чемъ Г. Барлетъ сообщитъ вамъ письменное извстіе, естьли вы примите на себя трудъ прочесть оное. Хотя ея отецъ и мать не сказали мн, что будутъ слушать нашъ разговоръ въ кабинет находящемся подл той горницы, въ коей я разговаривалъ съ ихъ дочерью; но сіе любопытство нималаго не принесло имъ неудовольствія.

Время моего отъзда уже приближалось, а Клементина упорно настояла въ отказ Графу де Бельведре. Іеронимъ никогда не увдомляя меня, а почитая себя увреннымъ что я съ радостію приму ту честь, кою онъ помышлялъ мн доставить, явно говорилъ въ мою пользу. Ему изъяснили т препятствія, кои сами собою представлялись, то есть т, кои относились къ моей земл и закону. Онъ требовалъ позволенія изъясниться со мною въ сихъ двухъ предметахъ и узнать т причины, кои принуждали его сестру отказывать Графу де Бельведере. Ему позволено было меня испытать; но Маркиза приняла на себя трудъ переговоритъ съ своею дочерью и спроситъ ее о тхъ причинахъ, кои какъ кажется, подаютъ ей отвращеніе ко всмъ домогателямъ.

И такъ въ тотъ же денъ призвала она ее въ свой кабинетъ. Она ничего не могла отъ нее получитъ кром слезъ.

Молчаніе, коему никто не зналъ причины, ясно показало по прошествіи нсколькихъ дней, что сердце ея весьма стснено. Она чрезвычайно сердилась, когда ея задумчивость приписывали любви. Впрочемъ ея матъ сказала мн, что она подозрваетъ ее въ сей страсти, хотя и сама того не знаетъ. Она дала мн выразумть, что не видно уже въ ней боле веселости, какъ тогда какъ учить уроки такого языка, которой по справедливости, присовокупила сія госпожа, не долженъ бы былъ никогда ее веселить.

(Присовокупила сія госпожа… Охъ Люція!)

Задумчивость ея ежедневно умножалась. Они просили учителя сдлать нкія покушенія, дабы открыть причину ея страданій. Онъ сдлалъ имъ сіе угожденіе, хотя и усматривалъ въ томъ великія затрудненія. Оно не имло никакого успха. Вс примчали, что Клементина гораздо бывала веселе, когда съ нимъ находилась; но говорила мало. Однако казалось, что она съ великимъ удовольствіемъ его слушаетъ; и хотя онъ обыкновенно ей говорилъ на Италіанскомъ или Французскомъ язык, но короткіе отвты получаемые имъ отъ ней были всегда на новомъ язык, которой она учила. А какъ скоро онъ ее оставитъ, то она перемняетъ видъ и устремляетъ вс свои мысли къ изысканію случая уйти изъ компаніи.

(Что думаете вы о моей бодрости, любезная Люція? Но любопытство меня подкрпляетъ. Когда будетъ время размышлять, сказала я про себя, тогда я все приведу себ на мысль.)