Английские письма или история кавалера Грандисона

Вы можете замтитъ; что во всхъ сихъ письмахъ онъ упоминаетъ о мн токмо однажды. А для чего думаете вы сдлала я сіе наблюденіе? Не для того дабы мн жаловаться, я васъ увряю; но дабы восхвалить, напротивъ того, его учтивость и вниманіе; ибо можно ли было его извинить, естьлибы онъ чаще упоминалъ о бдной Агличанк, кою онъ избавилъ отъ бды, или помышлять о всякой другой женщин кром благородной своей Италіанки, въ то время когда его душа колеблется толико пылкими движеніями, по случаю великихъ предметовъ находящихся предъ его глазами?

Но вы видите, милая Шарлотта,что сей изящной человкъ не всегда бываетъ въ добромъ здравіи, и что теперь можетъ быть онъ находится въ весьма худомъ состояніи. И можемъ ли мы сему удивляться? столь великій предметъ предъ очами, толико къ преодоленію остающихся препятствій, новое затрудненіе, по видимому непреодолимое, произшедшее отъ самой Клементины,и при томъ такими побудительными причинами, кои увеличиваютъ къ ней его почтеніе и удивленіе! Прискорбіе можетъ сдлать женщину убдительною, но мужчина хотя бы на части былъ терзаемъ, съ трудомъ можетъ жаловаться. Сколь я жалю о мученіяхъ мужественнаго сердца.

Естьли пребудетъ благородная Италіанка непоколебима въ своемъ ршеніи, когда онъ возвратится паки къ ней посл мсячнаго отсудствия, въ чемъ состоятъ мои мннія о будущемъ: тогда конечно онъ отречется отъ брака. Да и должно ли ему когда ниесть помышлять объ ономъ, естьли онъ не чувствуетъ въ себ склонности любить другую женщину столько какъ свою Клементину? Да и ктожъ можетъ когда нибудь заслужить такую любовь? Не извстились ли мы отъ самаго его равно какъ и отъ Доктора Барлета, что вс нещастія въ его жизни произошли отъ нашего пола? По истинн самыя величайшія нещастія мужчинъ и женщинъ обыкновенно происходятъ отъ однихъ къ другимъ. А его нещастія равно произошли отъ многихъ хорошихъ женщинъ; ибо я представляю себ, что госпожа Оливія не добровольно преступила предлы благопристойности. Для чегожъ желали бы мы чтобъ человкъ одареным его свойствомъ подвергался своенравіямъ и дерзости нашего пола, которой едва понимаетъ, какъ то Г. Іеронимъ сказалъ своему другу, какія ощущаетъ желанія, когда они зависятъ отъ него.

Но въ добромъ ли онъ здравіи или нтъ, вы, видите что Сиръ Карлъ не лишается своей живости. Его великое сердце уметъ наслаждаться благополучіемъ другаго. Я желаю ощущать удовольствіе въ сердц, сказалъ онъ мн нкогда. И такъ не долженъ ли онъ чувствовать онаго отъ приходящаго въ совершенное состояніе здравія любезнаго своего Іеронима, отъ выздоровленія удивительной Клементины и отъ благополучія, коего великія сіи случаи разпространяютъ въ знаменитой фамиліи. Я желаю по немъ изчислить т удовольствія, кои онъ находитъ въ благодарности многихъ особъ ему обязанныхъ. Не ощущалъ ли онъ равнаго удовольствія отъ благодарности Милорда и Милади В…? Отъ своего Бельшера, отъ отца и матери своего Бельшера? Отъ Милади Мансфельдъ и ея фамиліи? Отъ васъ любезная Милади и вашего Милорда? Но вы почтете меня безъ сомннія весьма странною въ семъ письм. Я желала бы быть веселою, естьлибъ мн было можно, поелику вс мои друзья же даютъ меня таковою видть. Перечитывая теперь мною написанное, я опаасюсь чтобъ вы на стали меня учить думать не столь страннымъ образомъ. Признайтесь чистосердечно, Шарлотта: все начертанное теперь перомъ моимъ не прилично ли боле вашему свойству нежели моему?

Еще строку, одну только строку моя милая, великодушная тетушка Сельби! Они не хотятъ чтобъ я писала, Шарлотта, въ такое время, когда желаю говорить о многихъ длахъ касательно сихъ важныхъ писемъ; иначе не окончила бы сего съ толь малою пріяшностію.

ПИСЬМО LXXXII.

Кавалеръ Грандиссонъ къ Клементин делла Порретта.

Флоренція 18 Іюня.