Английские письма или история кавалера Грандисона

Вы и вообразить себ не можете сколь многихъ опасностей оно меня избавило, ниже того, сколь много мой разумъ сердце отъ того претерпли. Я не смю даже и помыслить о тхъ мученіяхъ, кои я теб причинила. Съ какимъ легкомысліемъ окончила я мое письмо! Какъ я была тщеславна и неблагоразумна! Но возвратимся скоре къ печальному моему повствованію. Твоя нетерпливость уже весьма многаго теб стоила.

Я обьявляю теб, что, невзирая на всю веселость притворно мною оказываемую, учинивши вамъ столь безразсудное изображеніе о моихъ убранствахъ, моихъ побдахъ, и о прочихъ столь же смхадостойныхъ обстоятельствахъ, я ни малой не имла охоты хать въ маскерадъ, ниже къ тому, чтобъ видть себя окруженною великимъ множествомъ безумцовъ, изьявляющихъ мн свое удивленіе. Я ощущала токмо единое презрніе какъ къ нимъ такъ и къ самой себ. Презрніе, етого не довольно; самое дйствіе меня даже смутило.

Въ семъ великомъ множеств безумцовъ, находилось, дражайшая моя, два сущіе демоны, но самый хитрйшей и злйшей изъ всхъ, одтъ былъ въ Арлекинское платье. Онъ длалъ много оборотовъ и уклонностей; онъ скакалъ и рзвился весьма долгое время около меня. Наконецъ, онъ мн сказалъ, и что знаетъ Миссъ Биронъ и что онъ былъ ненавистный и презрительный Поллексфенъ. Однако онъ ни какихъ не длалъ неблагопристойностей и я не ощущала ни малйшаго предчувствованія о тхъ насиліяхъ, о коихъ онъ помышлялъ.

Г. Ревсъ обьявилъ теб, что видлъ меня въ носилкахъ, которыя мошенникъ, новой мой лакей для меня приготовилъ. О дражайшая Люція! одна изъ главнйшихъ частей моего тщеславія уничтожена навсегда. Я! которая считала что знаю людей по физіономіи! нтъ, посл сего произшествія, я не должна боле имть нималейшей доверенности къ тмъ знакамъ, кои я усматривала на лиц, дабы по онымъ судить о истинныхъ чувствованіяхъ сердца. Г. Ревсъ изъяснилъ уже теб все касающееся до носилокъ и носильщиковъ. Какъ можно описать теб т движенія моего сердца, когда я начала подозрвать о измн? Но когда, поднявъ зановсы у носилокъ, узнала, что обманута другимъ вроломцемъ, отъ коего безполезно просила я вспомоществованія; когда ничего иннаго во кругъ себя не видала кром однихъ полей, и когда факелъ былъ погашенъ; то я подняла пронзительной крикъ, которой продолжался даже до того времени, пока уже не въ состояніи испускать оной. Я упала въ обмаракъ. И въ семъ то состояніи взяли меня изъ носилокъ. Очнувшись, увидла я себя лежащей на постел и окруженною тремя женщинами, изъ коихъ одна держала у моего носа соль, отъ которой происходилъ нкій заразительной запахъ похожій на сженный аленій рогъ и перья. Я не видла ни одного мущины въ той горниц.

Гд я? Кто вы таковы, сударыня? Кто вы таковы, и гд я, многократно повторяла я сіи вопросы. Сіи три женщины были мать и дв ея дочери. Мать отвчала мн, что я нахожусь не въ худыхъ рукахъ. Дай Боже, чтобъ вы меня не обманывали! возразила я устремя трепещущіе мои взоры на глаза ея. Она старалась уврить меня, что не имютъ никакого намренія мн вредить; но напротивъ того помышляютъ токмо о томъ дабы сдлать меня щастливйшею на свт особою, и что она не способна вступать въ худое дло. Увы! возразила я, я смю… смю тому врить. Сжальтесь надо мною, сударыня. Вы кажетесь матерью, и конечно сіи молодыя особы ваши дочери. Спасите меня, я васъ заклинаю! спасите меня, сударыня, такъ какъ бы спасли вы своихъ дочерей!

Она мн сказала: что сіи дв молодыя двицы ея дочери; что он разумны и скромны, и что не желаютъ мн никакого зла: но что нкоторой весьма богатой и знатной породы въ Англіи человкъ, по чти умиралъ изъ любви ко мн, и что онъ не иметъ другаго намренія, какъ сочетаться со мною законнымъ бракомъ. Поелику же вы еще не вступали ни въ какія подобныя обязательства, присовокупила она, то будете его женою. Согласитесь на оное, естьли желаете предупредитъ великія смертоубійства; ибо онъ клялся умертвитъ всхъ тхъ, коихъ вы ему предпочтете. Ахъ! вскричала я, тогда, конечно ето подлый умыселъ Г. Гарграфа Поллексфена. Точно ето онъ, не справедливо ли? Я уврена, что ето онъ, ради Бога обьявите мн. Я покорнйше васъ прошу сказать мн о томъ. Въ то время я поднявшись хотла ссть на краю постели, и въ ту же самую минуту увидла я вошедшаго презрительнаго Гарграфа.

Я подняла великой крикъ. Онъ вдругъ бросился къ ногамъ моимъ. Я не въ состояніи была сидть и уклонилась на грудь старой госпожи, которая съ великимъ трудомъ могла подкрпить мои силы водою и солью, естьлибъ онъ не удалился, естьлибъ онъ доле пробылъ передъ моими глазами, то конечнобъ я упала въ обморокъ. Но открывъ глаза, я не видя никого кром трехъ женщинъ, я нсколько ободрилась и начала просить ихъ съ величайшимъ усиліемъ, общая имъ награду, чтобъ споспшествовали моему побгу, илибъ ручались за мою безопасность. Но я паки увидла вошедшаго ко мн скареднаго подлеца.