Английские письма или история кавалера Грандисона

Миссъ Жервинсъ во все сіе время вела себя весьма кротко. Съ какимъ удовольствіемъ, казалось, внимала она каждому слову изходящему изъ устъ ея опекуна! Любезная двушка! колико я о ней буду сожалть, естьли ея признательность къ такому благодтелю нечувствительно перемниться въ любовь! дйствительно я сожалю о всхъ тхъ; кои любятъ безъ надежды. Не смйтесь, любезной мой дядюшка. Не всегда ли я говорила съ состраданіемъ о Г. Орм и Г. Фулер? Ты тому свидтелемъ, любезная Люція.

Миссъ Жервинсъ такъ сказать готова всегда улыбаться, но ето не дтская и не несмысленная улыбка; въ ней усматриваются отличности и нкое знаніе. Впрочемъ, она говоритъ мало; но слушаетъ все съ великимъ вниманіемъ: изъ чего я заключаю, что она по своимъ лтамъ довольно иметъ благоразумія.

Мн кажется что уже я все изьяснила касательно мужчинъ; но мн остается нчто еще сказать о Еверард Грандиссон о которомъ я хочу токмо упомянуть, хотя по его мннію онъ дйствительно не былъ послднимъ изъ нашихъ гостей. Етотъ человкъ росту средняго, въ коемъ я ничего хорошаго не усматриваю, но которой почитаетъ себя красавцомъ, и заслуживаетъ прощенія отъ всхъ тхъ, кои имютъ о немъ сіе мнніе, наипаче, по засвидетельствованію его родственниковъ, онъ составляетъ предмтъ заблужденій другаго рода. Онъ одвается со вкусомъ: и выдаетъ себя за изобретателя новыхъ нашихъ модъ, но его щитаютъ покрайней мр первымъ къ послдованію онымъ. Онъ не пропускаешъ ни единаго собранія, ниже комедіи. Онъ управляетъ вкусомъ театра; танцуетъ, поетъ, и смется съ довольною пріятностію; онъ постовляетъ себ сіи три качества главною славою: впрочемъ онъ съ природы одаренъ здравымъ разсудкомъ, но весьма не вроятно, чтобъ онъ когда ниесть помышлялъ о образованіи онаго. Поелику приходитъ въ великое замшательство, когда случится Сиру Карлу укорять его въ какомъ ниестъ легкомысліи, хотябъ не иннымъ чемъ, какъ единымъ взглядомъ. Онъ тогда краснетъ и принимаетъ на себя принужденный видъ; его взоры и движеніе его губъ кажется просятъ тогда милости отъ собранія. Притворная улыбка, ясно показываетъ, что онъ обратилъ бы тотъ случай въ шутку, естьлибъ не опасался что сіе можетъ помрачить его въ мысляхъ тхъ, коихъ онъ вокругъ себя видитъ, но вс его движенія изьявляютъ, что онъ признаетъ превосходство въ томъ, колико и малйшихъ сужденій чрезвычайно страшиться. Какимъ можетъ быть мужемъ Еверардъ Грандиссонъ для такой женщины, которая бы имла душу гораздо его превосходнйшую! Сколь дорого будетъ она ему платить за таковую выгоду хитрыми своими презрніями! Но онъ поставляетъ себ за честь, что избгалъ даже до сего времени стей законнаго брака. Я думаю, къ общему нещастію нашего отечества, что оно иметъ въ себ таковыхъ враговъ брака боле, нежели сколько ихъ было въ прежнія времена; и ихъ число, навлекающее осужденіе многимъ женщинамъ на двственную жизнь, нечувствительно боле и боле умножатся будетъ.

Я скажу еще нсколько о Еверарде Грандиссон. Ему отъ роду около тридцати лтъ: онъ поставляетъ себ славою то, что лишилъ чести двухъ или трехъ женщинъ. Сиръ Карлъ отвратилъ его съ мсяцъ тому назадъ отъ нкоторыхъ безстыдныхъ чувствованій, въ коихъ онъ, казалось, закоснвалъ. Думаютъ, что онъ расточилъ знатное свое имініе распутною жизнію и великимъ пристрастіемъ къ игр. Сиръ Карлъ не могъ сыскать удобнйшаго средства дабы его отъ того отвратить, какъ приглашать его чаще въ свое сообщество. Двоюроднойже его братъ довольно познавалъ таковыя милости, ибо иногда признавался Миссъ Грандиссонъ, что онъ столько же любитъ Сира Карла сколько и боится. Онъ также присовокупляетъ, что онъ отдалъ бы весь свтъ, естьлибъ имлъ надъ онымъ власть, дабы токмо совершенно уподобиться Сиру Карлу.

Но время уже окончить сіе письмо, которое можетъ сдлаться весьма продолжительнымъ да можетъ быть не мене и скучнымъ, естьли я вступлю въ подробность всхъ разговоровъ. Однако, молчаніе, которое Г. Ревсъ упорно сохраняетъ о посщеніи Багенгалля, весьма меня безпокоитъ. Но я тмъ боле прихожу въ безпокойство, что и въ немъ усматриваю великое смущеніе. Онъ конечно ожидаетъ какого ниесть новаго изьясненія, отъ котораго надется получить облегченіе; но могу ли я быть уврена, что не умножитъ оно еще боле нещастія? Я совершенно не понимаю, для чего наши друзья не извщаютъ насъ о томъ, въ чемъ мы боле имемъ участія, нежели они. Естьли сія скрытность произсходитъ отъ ихъ нжности; то они должны бы были разсудить, что въ таковомъ случа, она причиняетъ толико же прискорбія,сколько бы оной надлежало опасаться и отъ явнаго открытія; не щитая того, любезная моя, что сія притворная скромность толико же предполагаетъ твердости старающемуся ея сохранишь сію тайну, колико на противъ того производитъ слабости въ тхъ, отъ коихъ скрываютъ таковыя произшествія!… Но я становлюсь уже не благопристойною, и я лучше стану въ глубокомъ сн искать средства для успокоенія моей нетерпливости.

ПИСЬМО XXX.