Анна Каренина

A second bell sounded, and was followed by moving of luggage, noise, shouting and laughter.	Послышался второй звонок и вслед за ним передвижение багажа, шум, крик и смех.
It was so clear to Anna that there was nothing for anyone to be glad of, that this laughter irritated her agonizingly, and she would have liked to stop up her ears not to hear it.	Анне было так ясно, что никому нечему было радоваться, что этот смех раздражил ее до боли, и ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слыхать его.
At last the third bell rang, there was a whistle and a hiss of steam, and a clank of chains, and the man in her carriage crossed himself.	Наконец прозвенел третий звонок, раздался свисток, визг паровика, рванулась цепь, и муж перекрестился.
"It would be interesting to ask him what meaning he attaches to that," thought Anna, looking angrily at him.	"Интересно бы спросить у него, что он подразумевает под этим", -- с злобой взглянув на него, подумала Анна.
She looked past the lady out of the window at the people who seemed whirling by as they ran beside the train or stood on the platform.	Она смотрела мимо дамы в окно на точно как будто катившихся назад людей, провожавших поезд и стоявших на платформе.
The train, jerking at regular intervals at the junctions of the rails, rolled by the platform, past a stone wall, a signal-box, past other trains; the wheels, moving more smoothly and evenly, resounded with a slight clang on the rails. The window was lighted up by the bright evening sun, and a slight breeze fluttered the curtain.	Равномерно вздрагивая на стычках рельсов, вагон, в котором сидела Анна, прокатился мимо платформы, каменной стены, диска, мимо других вагонов; колеса плавнее и маслянее, с легким звоном зазвучали по рельсам, окно осветилось ярким вечерним солнцем, и ветерок заиграл занавеской.
Anna forgot her fellow passengers, and to the light swaying of the train she fell to thinking again, as she breathed the fresh air.	Анна забыла о своих соседях в вагоне и, на легкой качке езды вдыхая в себя свежий воздух, опять стала думать.
"Yes, what did I stop at?	"Да, на чем я остановилась?
That I couldn't conceive a position in which life would not be a misery, that we are all created to be miserable, and that we all know it, and all invent means of deceiving each other.	На том, что я не могу придумать положения, в котором жизнь не была бы мученьем, что все мы созданы затем, чтобы мучаться, и что мы все знаем это и все придумываем средства, как бы обмануть себя.
And when one sees the truth, what is one to do?"	А когда видишь правду, что же делать?"
"That's what reason is given man for, to escape from what worries him," said the lady in French, lisping affectedly, and obviously pleased with her phrase.	-- На то дан человеку разум, чтобы избавиться оттого, что его беспокоит, -- сказала по-французски дама, очевидно довольная своею фразой и гримасничая языком.
The words seemed an answer to Anna's thoughts.	Эти слова как будто ответили на мысль Анны.
"To escape from what worries him," repeated Anna.	"Избавиться от того, что беспокоит", -- повторяла Анна.
And glancing at the red-cheeked husband and the thin wife, she saw that the sickly wife considered herself misunderstood, and the husband deceived her and encouraged her in that idea of herself.	И, взглянув на краснощекого мужа и худую жену, она поняла, что болезненная жена считает себя непонятою женщиной и муж обманывает ее и поддерживает в ней это мнение о себе.
Anna seemed to see all their history and all the crannies of their souls, as it were turning a light upon them.	Анна как будто видела их историю и все закоулки их души, перенеся свет на них.