Анна Каренина

But there was nothing interesting in them, and she pursued her thought.	Но интересного тут ничего не было, и она продолжала свою мысль.
"Yes, I'm very much worried, and that's what reason was given me for, to escape; so then one must escape: why not put out the light when there's nothing more to look at, when it's sickening to look at it all?	"Да, очень беспокоит меня, и на то дан разум, чтоб избавиться; стало быть, надо избавиться. Отчего же не потушить свечу, когда смотреть больше не на что, когда гадко смотреть на все это?
But how?	Но как?
Why did the conductor run along the footboard, why are they shrieking, those young men in that train? why are they talking, why are they laughing?	Зачем этот кондуктор пробежал по жердочке, зачем они кричат, эти молодые люди в том вагоне? Зачем они говорят, зачем они смеются?
It's all falsehood, all lying, all humbug, all cruelty!..."	Все неправда, все ложь, все обман, все зло!.."
When the train came into the station, Anna got out into the crowd of passengers, and moving apart from them as if they were lepers, she stood on the platform, trying to think what she had come here for, and what she meant to do.	Когда поезд подошел к станции, Анна вышла в толпе других пассажиров и, как от прокаженных, сторонясь от них, остановилась на платформе, стараясь вспомнить, зачем она сюда приехала и что намерена была делать.
Everything that had seemed to her possible before was now so difficult to consider, especially in this noisy crowd of hideous people who would not leave her alone.	Все, что ей казалось возможно прежде, теперь так трудно было сообразить, особенно в шумящей толпе всех этих безобразных людей, не оставлявших ее в покое.
One moment porters ran up to her proffering their services, then young men, clacking their heels on the planks of the platform and talking loudly, stared at her; people meeting her dodged past on the wrong side.	То артельщики подбегали к ней, предлагая ей свои услуги; то молодые люди, стуча каблуками по доскам платформы и громко разговаривая, оглядывали ее, то встречные сторонились не в ту сторону.
Remembering that she had meant to go on further if there were no answer, she stopped a porter and asked if her coachman were not here with a note from Count Vronsky.	Вспомнив, что она хотела ехать дальше, если нет ответа, она остановила одного артельщика и спросила, нет ли тут кучера с запиской к графу Вронскому.
"Count Vronsky?	-- Граф Вронский?
They sent up here from the Vronskys just this minute, to meet Princess Sorokina and her daughter.	От них сейчас тут были. Встречали княгиню Сорокину с дочерью.
And what is the coachman like?"	А кучер какой из себя?
Just as she was talking to the porter, the coachman Mihail, red and cheerful in his smart blue coat and chain, evidently proud of having so successfully performed his commission, came up to her and gave her a letter.	В то время как она говорила с артельщиком, кучер Михайла, румяный, веселый, в синей щегольской поддевке и цепочке, очевидно гордый тем, что он так хорошо исполнил поручение, подошел к ней и подал записку.
She broke it open, and her heart ached before she had read it.	Она распечатала, и сердце ее сжалось еще прежде, чем она прочла.
"I am very sorry your note did not reach me.	"Очень жалею, что записка не застала меня.
I will be home at ten," Vronsky had written carelessly....	Я буду в десять часов", -- небрежным почерком писал Вронский.
"Yes, that's what I expected!" she said to herself with an evil smile.	"Так! Я этого ждала!" -- сказала она себе с злою усмешкой.