Annularis (СИ)

— А не слишком ли много за тебя, твоего отпрыска и корабль, который изначально принадлежал нам с Майтрой? — коротко рассмеялся в ответ Адам. — Тики ведь часть Семьи, как и мы с тобой, внучек, — здесь он расхохотался в полную мощь. — Подумай только — ты спишь со своим дядей, Аллен! А твои родители — мои племянники! Больше того — близнецы!

— Да уж, сплошной инцест, — злобно выплюнул юноша, закатывая глаза. — Великие были правы в своем желании сохранить породу. Отпусти Тики и ребят, иначе я не отдам Ковчег, — холодно поморщился он.

Адам взглянул на него из-под ресниц, весь расслабленный и спокойный, сладко улыбнулся и почти любовно потрепал Аллена по голове.

— Ну ты же понимаешь, что я не могу отпустить его. Интересно, что в тебе сейчас говорит больше: твоя вина или твоя привязанность? — вдруг поинтересовался он, задумчиво оглядев юношу с ног до головы. — Ты же понимаешь, что не в том положении, чтобы диктовать мне условия, так что соглашайся, пока я добренький, — холодно проговорил мужчина, схватив Аллена за волосы, и вдруг усмехнулся. — Ты так похож на Ману, что даже удивительно. Тот смотрел на меня также, когда я пытал Неа, — он расхохотался, отходя на шаг назад, словно и правда находя в этой ситуации что-то весёлое. — Подумать только! Всё это время я был уверен, что ты — копия Неа, но нет! Ха-ха-ха! Мана! Слабый, болезненный Мана, который и слова сказать против не мог, оставил после себя такое сокровище… — Адам вдруг замер и медленно опустил взгляд на напряжённого Аллена, улыбнувшись как-то предвкушающе и безумно. — Знаешь, у тебя мог бы быть и братик. Жаль, что мы не успели вытащить его из мёртвого тела. Возможно, он был бы таким же идеальным, как и ты.

Аллена затрясло.

Брат. Ребенок. Еще одна жизнь.

Тот, у кого могло бы быть имя. Кто мог бы бегать и смеяться. Мальчик возраста Тимоти — нагловатый, ласковый, шебутной.

Живой.

Высокотехнологичный металл затрещал. Аллен ощутил себя небывало свободным и тут же рванулся вперед, протягивая руки к мясистой шее мужчины и почти касаясь ее — царапая пальцами кожу и натыкаясь взглядом на холодную усмешку в стеклянно-серых глазах.

И в следующий момент его сковало втрое сильнее, буквально вжимая в стену и обдавая потоком оглушительного отчаяния.

— Я же сказал, что подготовился, мой хороший, — ласково укорил его за непонятливость Адам.

Мой хороший.

Так Тики звал его. Ещё утром.

А сейчас, наверное, ненавидел. Ведь Аллен предал его. Не поверил. Загнал в эту ловушку. И теперь Тики убьют. Как и всех самых любимых родственников.

Уолкер завыл так, что, казалось, у него самого лопнули перепонки от этого шума. Отчаяние и злость накатывали поочерёдно и одновременно, его трясло и мотало, и металл рвался, выпуская на свободу, но, когда до довольно улыбавшегося Адама оставалось каких-то жалких несколько сантиметров, Аллена снова скручивало по рукам и ногам, с силой отбрасывая обратно к стене.

Через десяток идиотских, совершенно безнадёжных попыток добраться до этого толстозадого чудовища его пригвоздило уже к полу, снова лишив движения.

Аллен рычал и выл, не способный на какие-то членораздельные слова — внутри всё бурлило, кипело и булькало.

Убийца. Прямо перед ним убийца его родителей. Будущий мучитель Тики и его самого. Его… их ребёнка.

Аллен потерянно заскулил, смотря в потолок, и вновь дёрнулся, порываясь вырваться, но силы внезапно покинули тело, словно он — безвольная тряпка.

— Как же ты всё-таки прекрасен, — вдруг донёсся до его затопленных шумом крови ушей голос Адама. Восторженный, довольный голос того, кого Уолкер ненавидел всей душой. — Подопытные Лулу и в подмётки тебе не годятся, мой хороший. Превосходные слух и обоняние, животная грация… и-де-аль-ный человек для выживания в этом мире, — пропел мужчина, оказавшись над Алленом.

Последний рывок. Ещё лишь один рывок.

Стеклянно-серые глаза смотрели ласково и нежно, так, словно перед ним самое любимое дитя. Неразумное дитя. Глупый детёныш.

— Ну так что, согласен, мой мальчик? — мягко осведомился Адам, смотря Аллену прямо в глаза. — Свобода твоих товарищей в обмен на Ковчег.

Уолкер сглотнул.

Он должен спасти их. Должен спасти. Должен искупить свою вину перед ними. Перед испуганным Джонни, о чём-то тараторящем сейчас, перед потерявшим сознание Крори, перед Алмой, неистово дёргающимся в оковах и кричащем какие-то странные вещи, перед Кандой, молчаливым и мрачным.

Перед Тики.

Перед его дорогим Тики.

— Ты же не освободишь его, — прошептал Аллен пересохшими губами.

Адам расхохотался.

— Как трогательно! Что ж, так и быть! Пойду тебе навстречу, — кивнул он, присев на корточки, и любовно погладил его по волосам. — Я не буду убивать его. И даже не сотру память, — Аллен облегчённо выдохнул, прикрыв глаза. Остальное было уже не важно. — Вместо этого я заставлю малыша Тики под гипнозом проводить опыты на тебе. И на вашем детёныше. Ох, это и правда самое лучшее наказание за неповиновение! — обрадованно хлопнул Адам в ладоши.

Аллен слабо улыбнулся.