Анод

Волхв молчал, слова Конрада застали его врасплох, у него не было времени ознакомиться с изменениями в законах Анода. Конечно, он подозревал, что многое могло измениться за время его отсутствия, но он не думал, что Анкус сам заберет у себя власть, подписав такие поправки. Конечно, после его смерти, правители Анода непременно нашли бы возможности реформировать любой закон, но им мешало то, что о Велимудре ничего не было известно. А главным условием свода законов, была невозможность менять его без разрешения основателей, пока все они не будут мертвы.

– Что ж, Конрад, тогда я выступлю перед судом, чтобы защитить этих юнцов. Сейчас они не могут идти сами, к тому же у нас нет лошадей. Полагаю, вы хотите сопроводить нас в Ралу? – волхв окинул взглядом весь отряд.

– Да, и мы выдвинемся в путь прямо сейчас. Вам предоставят лошадей, – Конрад махнул рукой стоящим неподалеку гвардейцам, подзывая их к себе.

После раздачи указаний, Конрад вновь повернулся к волхву.

– Где сам принц?

– Он в гостях у Сакрэля, спит, – ответил Велимудр, указав рукой на хижину друида, – Постарайтесь не причинять ему вреда до суда, не хотелось бы защищать измученного калеку, он мне нужен не для этого.

– Ты сможешь проконтролировать нас, волхв, – усмехнулся мастер ордена.

– Нет, я прибуду в Ралу позже. Вам ведь нужно будет дождаться представителей гномов и эльфов для суда, верно? – спросил волхв, чуть приподняв бровь.

– Верно, но это не займет много времени,– ответил Конрад, – Суд не станет долго ждать защитника. Не думаю, что у тебя есть больше недели, волхв.

– Я управлюсь, не беспокойся, – кивнул Велимудр.

Затем волхв что-то шепнул на ухо Сакрэлю и, не оборачиваясь, покинул поляну, уходя в сторону моря. Конрад проводил его взглядом, но посылать кого-либо вдогонку не стал. Как только он убедился, что Мирка и Аллорна погрузили на коней, Конрад скомандовал отправку. Гвардейцы и адепты ордена спешно покинули разрушенный обелиск, оставив друида наедине со своими мыслями. Тот, что-то проворчав себе под нос, вернулся в дом.

Глава 2

– Предатель! – скандировала разномастная толпа.

Со звучным шлепком, гнилая луковица угодила Мирку прямо в щеку. Однако тот слишком устал, чтобы сейчас искать в толпе обидчика, к тому же вокруг было столько охраны, что заключенным оставалось только терпеть. Их вели по центральной улице к замку, где их ждал суд.

Пять дней их держали в тесных каменных камерах, абсолютно лишенных света и каких-либо удобств. Бежать оттуда Мирк не смог бы, даже если бы был полон сил. По крайней мере, не за тот короткий промежуток, что они провели там. Им не давали спать, постоянно гремя толстыми прутьями маленького окошка, через которое в камеру поступал воздух. Через это же окошко камеру поливали водой, аргументируя это соблюдением чистоты. Вода действительно уходила в небольшой сток. Но чище от этого не становилось, смрад испражнений прежних заключенных лишь усиливался, а намокшие тела пронизывал холод безмолвных каменных стен. Мирку казалось, что он может сойти с ума, если пробудет там еще хотя бы день. А потому это шествие по центральной улице казалось отдыхом.

Дорога была усыпана лицами. Грязными бедняками, которые смердели еще хуже, чем камера, в которой содержали принца. Ремесленники, купцы, рабочие, простолюдины. Все они пришли посмотреть на предателей, на тех, кто лишил их защиты, кто подверг остров опасности. Все они искренне ненавидели принца, их лица не отражали ничего, кроме презрения. Презрения и страха. Они ненавидели принца, хотя совсем недавно, несколько месяцев назад, приветствовали его, как члена королевской семьи. А еще они боялись, боялись того, что будет дальше. Они жили в страхе и раньше, но теперь этот страх возродился с новой силой, теперь угроза не казалась такой призрачной. Они чувствовали запах войны.

Королевские глашатаи лишь добавляли ненависти, рассказывая о «подвиге» принца, приписывая ему сговор со всем известным злом этого мира. Были в толпе и купленные представители других династий, эти кричали: «Долой Аматанидисов, предателей Анода!». Они искусно скрывались в толпе, стараясь не попасться в руки стражи. Но их было слишком мало. Вся ненависть толпы доставалась только одному Аматанидису – Мирку.

Принца вели без оков, не лишая достоинства, все же суд еще не состоялся. Он нашел в себе силы поднять голову и взглянуть на людей. Через секунду он уже жалел об этом. Казалось, будто те только и ждали того, чтобы он поднял голову и посмотрел на них. Даже жалкие нищенцы, воры и пьяницы, все они чувствовали себя выше Мирка. Они были лучше него, ведь сколь бы ни были велики их проступки, все они меркли перед преступлением принца. Он предал Анод, он совершил величайшее безрассудство в истории острова. И теперь каждый мог плюнуть ему в лицо, каждый мог оскорблять и поносить его. Особенно сейчас, скрываясь в толпе.