Анод

– Мне кажется, почтенный волхв, вы зря клевещете в попытке защитить принца.

– О, не загоняйте себя в яму, архимаг! – Волхв обернулся и развел руками, – Чтобы доказать мои слова мне понадобится несколько минут. Мы можем перенести слушания и перемеситься к обелиску, где каждый сможет убедиться в моих словах. Более того, именно поэтому я и прибыл на остров, уж не думали ли вы, что я приехал защищать принца? Нет. Я прибыл, потому что знал об этой древней недоделке, благо я помогал Анкусу возводить эти обелиски, если вы не забыли. Конечно, по моим расчетам обелиск должен был простоять еще пол сотни лет, не меньше. Но, те, в чьи руки были вверены обелиски, увы, оказались не так компетентны, как того хотелось бы. Не так уж сильно вы и берегли обелиски.

Ропот в зале нарастал, но волхв повел рукой, призывая всех к молчанию.

– Не стоит спорить! Тот факт, что принц в одиночку разрушил столь драгоценный обелиск говорит лишь об одном, вы их не охраняли. Он не привел с собой армию злодеев, он не использовал древнего колдовства. Он просто пришел и сделал свое дело. Зачем же теперь говорить о ценности обелисков, если несколько недель тому назад никакой ценности за ними не было, по крайней мере, исходя из вашего к ним отношения, – Волхв, казалось, едва сдерживал смех и выглядел так, будто старается как можно сильнее разозлить публику, – Однако не стоит об этом, так или иначе, но обелиск разрушен. Я не думаю, что у Анода есть более двух лет, прежде чем сюда прибудет армия. Большая армия.

И сейчас не время казнить тех, кто может стать воином. Потому что сражаться придется. Конечно, если вы не планировали закончить свое существование вместе с падением обелисков. А они не были вечными. То, что их разрушили – трагедия. Однако, даже если бы не было той трещины, о которой так упорно молчал Орден Хранителей, обелиски пали бы через полсотни лет. Вы, наверно, забыли, но их воздвигли даже не боги. Их воздвигли люди, пусть и не самые обычные. А ведь даже боги не могут сделать ничего вечного.

Оставьте принца мне, у меня есть наказание куда хуже, чем смерть. Куда страшнее столкнуться лицом к лицу с той опасностью, которой он подверг свой дом. Пусть он первым увидит, кому он открыл дорогу. Пусть первым встретит эту силу и падет от ее руки, успев ее укусить. Так от него будет куда больше пользы, чем от болтающегося на виселице.

Волхв замолчал, обводя зал испытующим взглядом. Перемены среди слушателей были разительны. Казалось, многие уже были готовы согласиться с волхвом, хотя ничего особенного он и не сказал, все и без того были готовы к подобной защите принца. Но, наверняка, волхв не просто так считался мудрейшим, из ныне живущих. Если не мудрейшим, то точно уж старейшим. И к его словам невольно прислушивались, даже если изначально были настроены категорически против. Даже Ирап, казалось, несколько изменил выражение лица, а после и вовсе отвернулся, чтобы скрыть растерянность.

Суд предполагал и других ораторов, но все уже было сказано и никто не смог добавить чего-то нового. После представители удалились для совещания в специальные комнаты, где их никто не мог потревожить, пока они не примут решение. Каждая раса совещалась отдельно от другой. Как показывала практика, все десять заседателей каждой стороны единогласно поддерживали старшего представителя. Но практика была небольшой, за все годы существования Анода состоялось лишь три таких суда.

Первыми свою комнату покинули представители Королевства, вскоре явились и эльфы. Последними же пришли гномы, было видно, что их решение далось им труднее всего.

Ирап вновь занервничал, будто что-то прочитал в лицах гномов. Сам повелитель не был непосредственно в судьях, однако, пожалуй, оказывал на них наибольшее влияние. Не было в судьях и братьев Мирка, зато почтенный архимаг Маркос, который в свое время был и главой академии, к Мирку относился не очень положительно. Исходя из всего этого, было понятно, какое решение примут представители Королевства. Эльфы, в целом, были очень недовольны принцем, их землю осквернили, к тому же среди представителей был и Бруэль, который был сильно оскорблен волхвом, о чем наверняка успел сказать отцу. А значит, вероятнее всего, что эльфы поддержали бы казнь.

Оставались гномы. Тот народ, что поддерживал идеи Мирка. Идеи битвы. И, наверно, именно они и могли бы стать последней надеждой принца, ведь вместе с голосом волхва они спасут его от немедленной казни.

Но лишь от немедленной. Ведь равенство голосов тоже было предусмотрено сводом правил. И решение этой проблемы, отнюдь не было простым. Вернее было бы сказать, несколько глупым, и, наверно, не самым справедливым. То ли оттого, что равенства голосов попросту не ждали, лелея надежды о том, что Анод всегда будет целостным и нерушимым. То ли оттого, что писали свод законов маги, которым не очень-то интересно правосудие.