Анод

Анод стоял на пороге войны. Войны, которой еще не знал этот остров. Войны, которую рискует не пережить. И смерть принца в такое время не станет самым громким событием, но никак не может остаться незамеченной. К тому же принца, хоть и чрезмерно своенравного, эльфы любили.

Но отряд уже третий день продвигался в предгорьях, никем так и не потревоженный. Мирк даже поверил, что эльфы вообще не собираются никого искать и пропажу принца спишут на нелепую случайность или козни прибывших захватчиков, которые, положим, могли высадить отряд разведчиков, в бою с которыми и пал славный Бруэль.

Такие мысли расслабляли и успокаивали. Мирк даже позабыл о том, что кроме эльфов им стоило бы бояться онагов, или, на худой конце, того самого отряда разведчиков, который действительно могли бы высадить.

К счастью, бдительными оставались его спутники. Аллорн первым почуял неладное и поспешил предупредить волхва, но тот и сам успел заметить дым костерков.

В сумерках рассмотреть онагов было труднее из-за их шерсти, которая отлично маскировала их на фоне каменной россыпи и оголенной земли. Они встали небольшим лагерем и разожгли несколько костров всего в сотне метров от места, где замерли волхв и маги. Велимудру снова повезло, ведь он так и не вывел отряд из зарослей кустарника, который, между прочим, не так часто встречался в этой местности. Повезло так же и с тем, что лошади не принялись ржать или громко фыркать, учуяв чужаков. Лишь опасливо посматривали в сторону лагеря, хлопая широко открытыми глазами.

Всего онагов было около пятнадцати. Все они были вооружены тяжелыми деревянными палицами и дротиками, некоторые дротики имели стальные наконечники – след многолетнего соседства с людьми, эльфами и гномами. Щитов онаги не знали, несмотря даже на соседство, что одарило их сталью. Онаги вооружением больше походили на охотников, но для группы, вышедшей охоту, они выглядели слишком возбужденными.

Даже если бы Мирк оказался ближе к онагам, вряд ли ему удалось бы понять, о чем они говорят – слишком трудным был их язык, слишком непривычным для человека. Онаги скорее рычали и выли, подобно зверям. Переводчиков на острове было крайне мало, и лишь считанные единицы могли что-то сказать на этом наречии. Впрочем, для обмена товарами раз в год и этого было достаточно.

– Они говорят о предательстве, – вдруг прошептал Велимудр.

– Как? Ты их слышишь отсюда? – удивился Мирк.

– Ветер дует в нашу сторону, маг, – последнее слово волхв произнес с явной издевкой, – Достаточно внимательно слушать.

– Но о каком предательстве идет речь? – Аллорн внимательно разглядывал лагерь онагов.

– Не знаю. Я не так хорошо понимаю их, – волхв на секунду задумался,– Но, думаю, перевод нам и не нужен. Они высадились на северном берегу и принялись уничтожать ужасных тварей, коих нарекут порождениями лукавого.

– Это… Это, пожалуй, еще хуже, чем Веллинборг, – возбужденно прошептал Аллорн, – Онаги не остановят их, а мы не встретим их раньше, чем они перейдут горы.

– Именно, – согласился Велимудр, – А еще нам самим теперь придется бежать от разъяренных онагов. Они не проявят милосердия к людям. Теперь, когда договор Семи нарушен.

– Но его же никто не нарушал, – заметил Мирк.

– Объясни это онагам, – хмыкнул волхв, – К тому же мы прямо сейчас его нарушаем.

– Как бы то ни было, нам нужно идти дальше. Назад дороги нет, – заметил Аллорн.

– Верно, – согласился Велимудр, – Назад дороги нет.

***

– Вождь, онаги отступают, покидая свои жилища. Они двигаются в сторону эльфийской границы, но некоторые отряды подбираются и к нашей. Враг топчет их конным войском, хоть в горах и нет места для конного боя. Впрочем, они держат верх и в пешем бою. Зверолюды не могут сопротивляться и бегут, – рапортовал Гарон, невысокий даже для гнома, тысячник.

Его тысяча была создана для охраны сети тоннелей, выкопанных далеко за пределы границы. Охраняла от онагов, которые могли случайно обнаружить неестественные вентиляционные выходы, а то и попросту завалить их. Теперь к онагам прибавились и явившиеся с материка воины.

– Неужели их так много, что онагам не остается ничего, кроме бегства? – удивился Карл.

– Мы видели лишь передовые отряды. О битвах же мы можем судить лишь по оставленным на съедение воронам трупам. Трупам онагов, – скрывая свое смущение, Гарон яростно теребил топорщащуюся бородку, – Увы, вождь, мы не смогли сосчитать их. Но я полагаю, что у них не менее семи тысяч тяжелых всадников и столько же пехотинцев.

– Четырнадцать тысяч воинов?

– Полагаю, что так, вождь.

– Свет видывал армии и больше… – задумчиво проговорил Карл, – Но эти воины – дети воинов, чья жизнь война. Об этом говорят не только твои донесения, Гарон.

Начальник тысячи молчал, полагая, что вождь желает размышлять вслух.