Анод

И вот Мирк остался один, окруженный дружественной армией, в которой у него не было друзей. А еще он дико устал. Когда все это только начиналось, война представлялась ему чередой победоносных сражений, в которых он будет сокрушать врагов толпами. Но оказалось, что война это бесконечный поход, а толпы намного больше и куда более живучи, чем ему представлялось ранее.

Но война продолжалась, и прекратить ее так же легко, как удалось развязать, принц уже не мог. Более того, теперь рядом не было волхва, который, как казалось, точно знает, что делать. А значит, теперь Мирку нужно было принимать решения самому.

И он решил плотно поесть и выспаться, благо дневные переходы были очень коротки. Так как авангарду приходилось вставать лагерем едва за полдень, а последние отряды, снявшись за несколько часов до заката, приходили к следующей стоянке в сумерках. Ирап не хотел растягивать войско, а потому жертвовал временем. Мирку же было, в сущности все равно, верна ли такая жертва. Он все равно не мог отменять решения короля.

Воровство и мародёрство Ирапу удалось пресечь, по крайней мере, до разумных пределов, а вот воодушевить воинов не получилось. Потому и без того медленное, неповоротливое скопище пехоты плелось еще медленнее, чем могло бы, старайся солдаты идти хоть бы в половину силы. Каждый оттягивал момент решающей схватки, как мог. То стопорили телеги, случайно сбивая им колеса. То поджигали что-нибудь, а затем сами же упорно тушили. То просто делали вид, что быстрее человек ходить не способен.

Впрочем, Мирка данное положение вещей вполне устраивало. Он, хоть и был лишен своего статуса принца, все еще оставался магом. А значит, был ценной боевой единицей. Потому кормили его исправно, к тому же выдали резвую лошадку и снабдили всем необходимым в походе. Но, по указу короля, идти ему было нужно среди простых солдат, пусть даже кавалеристов. Но Мирк давно привык ухаживать за собой самостоятельно, а общества солдат не боялся. Хоть и не был от него в восторге.

Медленно, но верно армия двигалась на север. Туда, где бойцам помнилась только смерть и поражения, а потому и шли они туда не с лучшим настроем. Никто их особенно не подгонял, потому что вестей о положении вещей на землях гномов почти не было. Было ясно одно, онаги и захватчики еще не вошли на территорию Королевства – собственные границы Ирап контролировал.

Маги из Академии и ордена Хранителей безуспешно пытались наладить связь с союзниками. Анод будто накрыло куполом, подавляющим не только это заклинание, но и любые другие. Мирка и раньше удивляло, что его способности будто бы приуменьшились, но тогда он списывал это на присутствие священников или онагов-шаманов, которые могли бы усложнить процесс сотворения волшебства. Однако и здесь, в походном лагере, ранее простые действия приходилось совершать с заметным усилием.

И никакого объяснения этому факту Мирк найти не мог. Казалось, и весь консилиум высших чинов Ордена и Академии тоже терялся в догадках. Но битва была неизбежна, хоть с магией, хоть без нее. И войско продолжало двигаться на север.

***

Суэль не мог спать уже вторую ночь. Как только он смыкал глаза, перед ним тут же начинали кружить образы. Поле, усеянное разлагающимися трупами онагов, прогнившие, обглоданные зверями и воронами, головы, глазницы, полные роящимися гнусными червями. Выжженные деревеньки, опустевшие городки.

Было ясно, где прошли онаги, а где прошли захватчики. Первые оставляли за собой объедки, очевидно, устраивая грязные пиршества, где блюдом становились все, кого удалось поймать.

Люди же не принимали в пищу гномов, но демонстративно развешивали их вдоль дорог на деревьях. Ни то, ни другое зрелище Суэлю удовольствия не доставляло, а желудок так и не смог свыкнуться с запахом разложения.

Эльфы шли по пятам сразу за двумя армиями. Причудливым образом все три отряда так и не встретились за все это время. И если эльфы попросту избегали этих встреч, справедливо опасаясь проиграть возможную битву, то что удерживало людей от уничтожения онагов, которых они беспощадно вырезали в горах, было не понятно.

Но разгадывать эту загадку Суэлю не хотелось, ему хотелось спать. И в конечном итоге, это желание все же победило. Кровавые образы смешались во что-то бесформенное и померкли, а мир погрузился во тьму, но всего лишь на миг. Ведь через миг наступило утро.

На первый взгляд, ничем не примечательное утро. Тот же лагерь, те же товарищи с таким же хмурыми лицами. Но что-то будто бы изменилось. Суэль не понимал, что именно, но точно чувствовал наличие этих изменений.

Ни легкий туман, быстро сходящий на нет, ни роса, промочившая ногу, облаченную в прохудившийся сапог, ни урчание в желудке не показались чем-то новым. Суэль напряженно озирался, пытаясь понять, в чем дело, но тщетно. Тогда он бросил это занятие и вернулся к делам насущным – заботе о себе и остатках своего десятка.