Антиклассика. Легкий путеводитель по напряженному миру классической музыки

Теоретически, если я подготовлена, я должна хорошо знать и партию фортепиано, но поскольку у пианистов, как я уже говорила, слишком много нот, а мой мозг не настроен на то, чтобы думать в нагроможденных гармониях, в качестве подсказок я чаще фокусируюсь на мелодиях, цепляющих ритмических фигурах и значимых изменениях в басовой линии (партия фортепиано издания Blinkist), вместо того чтобы запоминать всю партитуру целиком.

Вот вам тупой факт: в оркестре фортепиано считается ударным инструментом. Это оправданно, потому что в фортепиано есть ключи и молоточки – благодаря чему они ближе к маримбе и ксилофонам, но это не особенно помогает в классификации. Если кто-то вам скажет, что любит фортепиано, вы не ответите: «О, тогда вы обязаны послушать соло малого барабана Симфонии № 10 Шостаковича».

То же самое с арфой, которая относится и к ударным, и к струнным. Впечатляет, конечно, что кто-то смог идентифицировать арфу как штуку, которая перкуссирует и у которой есть струны, но я не представляю, кому выгодно запихивать арфу в категории, не имеющие отношения к ее основной функции. (Арфисты принадлежат к двум отделениям оркестра, но ни к одному в этой главе, потому что, как и в случае с гитаристами, их слишком мало, чтобы обобщать.)

Все это обретает смысл, если учитывать, сколько инструментов входит в группу ударных и как много обязанностей у ударников.

Ударники – держат удар

Большинство ударников – настоящих ударников, я имею в виду[78]– специализируются в одной определенной области, но в школе они изучают всю группу инструментов. Обычно это литавра, малый барабан, вибрафон, ксилофон и глокеншпиль, а также предметы типа бубна, тарелок, большого барабана и треугольника. (Инструментов еще больше, но у нас есть и другие дела.)

Ударникам достается много странных задач. Когда кому-то нужно сделать определенный звук, не важно, брызги воды это, удар кнута, рычание стаи голодных волков, преследующих отчаянного музыканта в ночном лесу, – воссоздать такой звук будет поручено ударнику[79]. Я помню, как однажды в Японии приостановили репетицию, потому что в произведении, которое мы играли, нужен был звук измельчения бумаги, так что ударник израсходовал весь свой запас пергамента. Обычная бумага была слишком тихой.

Это все значит, что ударники действительно хорошо держат удар – они похожи на радующегося экспериментам сумасшедшего ученого. Иногда они выглядят круто, но на самом деле многие из них очень беспокойные и нервные, как Капитан Крюк рядом с тем крокодилом с часами в животе – они тикают внутри, преследуемые своим внутренним метрономом. Ударники довольно смышленые (несмотря на ту шутку про экзамен ударника, которую я рассказала), если не всегда умные. Двое из них, с которыми я встречалась, были лживыми психопатами, но я знакома и с ударниками, к которым эта характеристика не имеет отношения. Насколько я знаю.

Медники – богатенькие мальчики

Говоря о людях, с которыми я встречалась, нужно отметить группу медных духовых инструментов.

Медники всегда поражали меня своим шумным оркестровым братством. (Сестры там тоже есть, но во всей стране их едва ли достаточно, чтобы организовать одно сообщество.) В юности они часто бывают привлекательными, но мужчины из этой группы рано начинают лысеть. Мои знакомые медники предполагают, что это связано с их ролью в оркестре: они проводят много времени в ожидании и предвосхищении своего следующего вступления, что очень нервирует, потому что они ждут, зная, что, когда они вступят, звучание их инструментов должно мощным потоком разноситься по горам и лугам во время охоты и битв в моменты неминуемой опасности, и его услышат абсолютно все в зале.

Основными медно-духовыми инструментами в оркестре являются труба, тромбон, валторна и туба. (Существует много вариаций и подкатегорий, но знание о них не повысит ваш уровень жизни.) Труба – самый яркий из этих инструментов, валторна – самый благородный и теплый, тромбон – самый громкий, а туба – самая бум-бумммммная. Странно, однако, что большинство тромбонистов, которых я встречала, в социальных взаимодействиях были тише своих коллег по группе.

Конечно, в медно-духовой группе много и умных музыкантов, но эта не та часть оркестра, что известна своей мозговитостью. Именно поэтому так много музыкантов не сообразили, что статья, написанная несколько десятилетий назад, о тромбонисте, который зажег петарду в раструбе своего инструмента в финале Увертюры «1812 год» Чайковского и получил серьезную травму и увечья, была шуткой. И под «так много музыкантов» я имею в виду себя. Я очень долго рассказывала всем эту историю.

Духовики – (скорее всего) кошатники