Антиклассика. Легкий путеводитель по напряженному миру классической музыки

В общих чертах[80]в медно-духовой секции больше гомогенности (в звучании, характере, лысине и гендере), чем в духовой. На спектре див флейтисты ближе к скрипачам/ певцам, в то время как фаготисты ближе к альтистам. В том смысле, что они отлично держатся, когда над ними смеются. Но духовики все равно воспринимаются как сущность, отделенная от остальных оркестровых групп.

Я еще не провела исследование, которое подтвердило бы это, но могу предположить, что большинство духовиков – кошатники[81]. Не могу объяснить, но я уверена в этой взаимосвязи, иначе почему каждый музыкант из группы струнных, с которым я обсуждала эту теорию, моментально со мной соглашался. Это точно не связано с моим отвращением к кошкам. Просто что-то в звучании некоторых духовых инструментов – и в лицах музыкантов, когда они играют, и в том, как независимо они себя ведут, часами ухаживая за своими инструментами, напоминает мне кошек. Медники напоминают мне собак. Собаки не притворяются – и медники тоже. А вот духовики более хитрые и тонкие. Даже если фагот известен как «пукающая ножка кровати оркестра».

В оркестре четыре основных духовых инструмента: флейта, гобой, кларнет и фагот[82]. Все они разных цветов – композиторы пользовались этим, чтобы достичь определенного эффекта. Духовые очень похожи на группу медно-духовых в том плане, что они вместе или по отдельности могут как заполнять один из слоев симфонического звучания, так и появляться в коротких соло, разбросанных по всему произведению. Их основная функция в оркестре симфоническая, но они могут быть и полноценными солистами (например, в концертах), или появляться в маленьких камерных коллективах.

Отметим: если кто-то из музыкантов, о которых я написала выше, на постоянной основе участвует в одном или нескольких ансамблях, специализирующихся на исторических выступлениях или современной музыке, им будет свойственно меньше перечисленных мной характеристик. Вместо этого они будут вести себя как веганы. Не голливудские веганы, чей активизм демонстрируют в глянце, а такие, которых вы можете встретить в походах на Аппалачской тропе или где угодно в «Портленде».

Дирижеры – засранцы

Вся эта история с летним лагерем и Ирен была первым в моей жизни настоящим испытанием характера. Впервые я должна была решить, кто я, где мои границы, стоит ли мне вставлять подкладки в лифчик. (Номером с 16-летними девушками руководили в основном рекламы в стиле пин-ап.)

Первая проверка на прочность, с которой я столкнулась здесь, это дирижеры – или «маэстро», как они настоятельно просят себя называть. Мне многое хотелось бы сказать про дирижеров. Например, то, что они – переоцененные подставные лица. Или что они высокомерные мудаки. Или что видео с YouTube, в котором трехлетний мальчик дирижирует Пятую симфонию Бетховена, не доказывает музыкальную гениальность ребенка. Десятилетиями я копила свои жалобы, которые только и ждут, чтобы обрушиться и выбить подиумы из-под ног этих почтенных див.

Но цель данной книги – показать мир музыки, а не мои проблемы с авторитетами. Так что я постараюсь сохранить свои комментарии настолько беспристрастными, насколько это возможно. Или, по крайней мере, сохранить их такими же беспристрастными, какими были другие комментарии в этой главе.

Дирижеры, без сомнения, впечатляют. Если бы мне когда-нибудь удалось полностью искоренить их породу, я бы скучала по тому, как дирижеры появляются на сцене в начале каждого концерта, взлетают на подиум, а затем отворачиваются к оркестру с нахмуренными бровями и руками, как волшебники. Но это только видимость. Это парад-шоу, который отражает лишь несколько аспектов действительности, и вообще никаких сложностей в отношениях дирижер – оркестр.

Я думаю, что дирижеры существуют на спектре. На одном конце дирижеры, которые действительно похожи на волшебников, – они уносят своих музыкантов и слушателей в полет на звуковом ковре-самолете по великолепным музыкальным ландшафтам. Они – вдохновляющие лидеры, наделенные видением и дипломатичностью, которые создают иерархию и величественную структуру из нотного беспорядка и двухмерных каракуль.

Никогда не забуду, как играла Симфонию № 2 Брамса под руководством Бернарда Хайтинка, в блестящих голубых глазах которого, казалось, содержится мудрость всей вселенной и чья душа исходила напрямую из кончиков его пальцев, заключая нас всех в нежные, но совершенно уместные объятья гения. И никто из счастливчиков, принимавших участие в постановке La finta giardiniera в Джульярде в 2007 году, никогда не забудет Гэри Тора Уидоу, художественное видение которого могло посоперничать только с его внимательностью и беспрецедентным уровнем уважения, которое он внушал музыкантам[83].