Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Более широкую область применения имеет процедура, основанная на том, что только в редких случаях сравниваются два изолированных языка. Тогда вопрос, вызваны ли черты сходства между двумя языками только случайностью и символизмом, можно исследовать несколькими дополнительными методами. Например, часто бывает, что один или несколько других языков или языковых групп напоминают оба рассматриваемых языка, но в одинаково неопределенной степени, т. е. этот третий или четвертый язык обнаруживает не большее сходство с одним из первоначально сопоставлявшихся языков, чем с другим. Тогда применимо следующее фундаментальное положение теории вероятностей. Вероятность наличия элементов, сходных и по форме, и по значению одновременно в трех языках, есть квадрат вероятности такого же сходства между двумя языками. Вообще, первоначальную вероятность нужно возвести в (n-1)-ю степень, где n – общее число рассматриваемых языков, точно так же, как вероятность однократного выпадения шестерки на игральной кости – 1/6, а двукратного – (1/6)², т. е. 1/36. Аналогично, если сходство каждого из трех языков с одним из оставшихся наблюдается в 8 % случаев, что в исключительных ситуациях может быть вызвано простым совпадением, можно ожидать сходства значения и формы во всех трех языках в (8/100)² = 64/10 000 случаев. Из 1000 сравнений совпадение между всеми тремя языками произойдет лишь 6,4 раза, т. е. в 0.0064 от общего числа, или менее чем в 1 % случаев. Поэтому число таких трехкратных совпадений весьма значимо. Если же совпадение наблюдается в ряде случаев в четырех и более языках, приблизительно одинаково близких друг к другу, необходимо предположить, что между ними существует историческая связь, а если эти совпадения затрагивают область фундаментальной лексики или морфем, имеющих грамматические функции, то единственно приемлемым является генетическое объяснение.

Это можно проиллюстрировать на примере афроазиатской (семито-хамитской) языковой семьи, состоящей из пяти языков или языковых групп – египетской, берберской, семитской, чадской (хауса и другие) и кушитской. Рассматриваемые формы заведомо считаются предковыми в каждой группе на основании датировки первого известного появления, как в случае с египетским языком – если они встречаются в текстах пирамид, нашем древнейшем памятнике письменности, или если они существуют по крайней мере в двух генетических подгруппах (как в случае чадской и кушитской), так что, по существу, мы сравниваем пять языков. Если мы вновь допустим очень высокий процент черт случайного сходства между любыми двумя из этих языков – 8 %, то ожидаемая доля морфем, сходных по форме и значению и присутствующих во всех пяти группах одновременно, составит (8/100)⁴, т. е. 2816/100 000 000. При предположении, что сравнивается примерно по 1000 форм из каждого языка, эта ожидаемая доля составит 2816/100 000 морфемы. Это означает, что при случайном сравнении пяти неродственных языков и при размере выборки в 1000 слов в каждом случае эта процедура даст один удачный результат приблизительно на 35 наборов сравнений. На самом деле в случае семито-хамитской семьи обнаруживаются одиннадцать таких морфем вместо ожидаемой 1/35. Существует лишь крайне малая вероятность того, что это может быть вызвано чистой случайностью. При этом к таким морфемам относятся, например, -t, указатель единственного числа женского рода, и -kа, характеризующая притяжательные местоимения 2-го лица, единственного числа и мужского рода. Родственная связь, на которую указывают и многие другие признаки, представляется здесь единственным возможным объяснением.

Никогда не следует сравнивать изолированные языки, если имеются более близкие родственники. Дело в том, что тенденция тех определенных языковых форм, которые напоминают другой язык или группу языков, появляться со значительной частотой в более близкородственных формах речи – важное свидетельство существования реальной исторической связи. Относящиеся к этому статистические рассуждения можно еще раз проиллюстрировать на примере семито-хамитской семьи. Вопрос о том, действительно ли язык хауса состоит в родстве с египетским, семитскими, берберскими и кушитскими²*, всегда рассматривался только на основании изолированных сравнений хауса с другими группами, тогда как наличие более семидесяти языков чадской группы, обнаруживающих черты явного и близкого родства с хауса, не принимались во внимание.