Читаем Аргонавтика полностью

200  Ныне мы держим в руках* судьбу и отцов и отчизны,     И своих сыновей затем, что от наших поступков     Ждет Эллада, позор ли принять на себя или славу».     Молвил так и надел на себя боевые доспехи.     Криком друзья отозвались. Ясон обнажает спокойно205  Меч из ножен, разрубает канат кормового причала     И на корме корабля возле девы встает при оружье     Рядом с кормчим Анкеем. Корабль под веслами несся     Что было сил. Спешили гребцы в открытое море.     А Эету надменному с прочими колхами вместе210  Стали известны уже Медеи любовь и деянья.     Все в оружье на площадь они собираются. Сколько     Волн морских вздымается с натиском бурного ветра,     Сколько листьев ветвистого леса упало на землю     В листопадную пору, — никто сосчитать не возьмется.215  Столь несметны толпились по берегу Фасиса колхи     С воплями и беснованьем. Эет на его колеснице     С парою славных коней меж ними стоял, возвышаясь.     Дал ему этих коней, дуновеньям ветра подобных,     Гелий. Левой рукой Эет поднимал исполинский220  Щит из шкур и меди, а правой — факел сосновый.     Прямо пред ним копье его мощное воткнуто было.     Вожжи коней держал руками Апсирт. Выплывает     В море Арго, уносимый могучими взмахами весел     И потоком быстрым широкой реки многоводной.225  А Эет в помраченье от гнева* ужасном, к светилам     Руки воздев, призывал в свидетели злого поступка     Зевса и Гелиоса, к всему обращаясь народу:     Если ему своевольную дочь не найдут, на земле ли     Или на корабле в волнах судоходного моря,230  И не насытит обидчик души его праведной местью,     На себя приняв весь царский гнев и невзгоду,     Колхи за это поплатятся тут головами своими.     Так Эет пригрозил. И колхи тотчас поспешили     В реку спустить свои корабли, приладили снасти,235  Быстро вышли в открытое море. И каждый сказал бы,     Что не морской то поход, а птиц несметная стая     С шумом мчится вперед над просторами пенного моря.     С ветром попутным неслись по волнам аргонавты по воле     Геры, желавшей скорее на горе Пелия дому240  В Пеласгийскую землю из Эи доставить Медею.     С третьей зарею они привязали причал корабельный     Там, где Галис-река течет в Пафлагонские воды.     Здесь приказала Медея сойти*, повелевши Гекату     Жертвой к себе призвать. Но как эту страшную жертву245  Дева готовила, что она делала, знать да не будет     Ни один человек, и меня душа не заставит     Петь про эти дела. Я боюсь. Но жертвенник этот     Все еще стоит, как его герои воздвигли     На берегу для потомков, он издали виден прекрасно.
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
«Может, я не доживу…»
«Может, я не доживу…»

Имя Геннадия Шпаликова, поэта, сценариста, неразрывно связано с «оттепелью», тем недолгим, но удивительно свежим дыханием свободы, которая так по-разному отозвалась в искусстве поколения шестидесятников. Стихи он писал всю жизнь, они входили в его сценарии, становились песнями. «Пароход белый-беленький» и песни из кинофильма «Я шагаю по Москве» распевала вся страна. В 1966 году Шпаликов по собственному сценарию снял фильм «Долгая счастливая жизнь», который получил Гран-при на Международном фестивале авторского кино в Бергамо, но в СССР остался незамеченным, как и многие его кинематографические работы. Ни долгой, ни счастливой жизни у Геннадия Шпаликова не получилось, но лучи «нежной безнадежности» и того удивительного ощущения счастья простых вещей по-прежнему светят нам в созданных им текстах.

Геннадий Федорович Шпаликов

Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия