Читаем Аргонавтика полностью

300  Между тем из колхов одни, в напрасной погоне     Через Темные скалы пройдя, доплыли до Понта.     А другие с Апсиртом вошли в течение Истра.     Там он их стороною провел чрез Прекрасное устье, —     Так, обогнав аргонавтов и миновав перешеек,305  Смог он пройти в самый крайний залив Ионийского моря.     Остров есть в этом самом заливе*, «Сосна» ему имя;     Сам трехконечный, широкою частью он смотрит на берег,     Узким углом он к реке обращен, вокруг же два устья.     «Нарик» зовется одно, а другое, у края, — «Прекрасным».310  Через него-то и плыл Апсирт с колхийскою ратью.     Между тем как Арго еще не доплыл до вершины     Острова. Видя их, стада покидали в низинах     Пастыри дикие; их корабли напугали безмерно,     Им показалось, что чудища страшные вышли из моря.315  Ведь морских судов никогда здесь не видели прежде,     Их не знали ни скифы* — они полукровки фракийцам, —     Ни сигинны, ни гравкены, ни синдов народы,     Ибо они проживают среди Лаврийской равнины,     Очень пустынной. Когда же гору Ангур миновали320  И далеко от горы лежащий утес Кавлиака,     Колхи успели пройти то место, где Истр разветвился     На два рукава, и Лаврий сзади остался,     И выплывают они на простор Кронийского моря,     С двух сторон замыкая пути кораблю аргонавтов.325  Позже них пройдя по реке, аргонавты спустились     К двум на этом пути островам Артемиды Бригийской;     На одном из тех островов алтарь возвышался,     А на другой сошли, от Апсирта скрываясь, герои.     Только эти два острова и миновали колхийцы,330  Гнева страшась Артемиды, великой дочери Зевса.     Все остальные там острова Эетовы люди     Заняли от Салангона и далее*, вплоть до Нестиды,     Доступ к морю везде перекрыв кораблю аргонавтов.     Тут бы минийцы могли в неравном противоборстве,335  Будучи в меньшинстве, противнику мощному сдаться;     Но заключен договор,что битвы меж ними не будет,     Ибо так положил Эет, что руно золотое,     Ежели подвиг они совершили, то будет по праву     Их достояньем навеки, как бы им ни досталось —340  Хитростью ли, либо явно, либо отняв против воли.     Но Медею (о ней был главный спор между ними)     Должно, у аргонавтов забрав, передать Артемиде.     А уж потом кто-нибудь из владык, суд творящих, укажет,     Нужно ли ей в отеческий дом воротиться обратно345  Или же в землю Эллады с героями следовать дальше.     Девушка это все в уме про себя прочитала,     И непомерная боль терзать начала ее сердце.     Отозвала она Эсонида подальше от прочих     И повела за собой, пока не скрылись от взоров.
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
«Может, я не доживу…»
«Может, я не доживу…»

Имя Геннадия Шпаликова, поэта, сценариста, неразрывно связано с «оттепелью», тем недолгим, но удивительно свежим дыханием свободы, которая так по-разному отозвалась в искусстве поколения шестидесятников. Стихи он писал всю жизнь, они входили в его сценарии, становились песнями. «Пароход белый-беленький» и песни из кинофильма «Я шагаю по Москве» распевала вся страна. В 1966 году Шпаликов по собственному сценарию снял фильм «Долгая счастливая жизнь», который получил Гран-при на Международном фестивале авторского кино в Бергамо, но в СССР остался незамеченным, как и многие его кинематографические работы. Ни долгой, ни счастливой жизни у Геннадия Шпаликова не получилось, но лучи «нежной безнадежности» и того удивительного ощущения счастья простых вещей по-прежнему светят нам в созданных им текстах.

Геннадий Федорович Шпаликов

Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия