Читаем Аргонавтика полностью

350  Тут, в глаза ему глядя, сказала Медея печально:     «О Ясон! Что теперь вы задумали с колхами вместе     Против меня? Неужели ты разум утратил от счастья?     Может быть, ты забыл, что сказал, в нужде пребывая?     Где твои клятвы Зевсом Гикесием? Где обещанья355  Сладкие? Им внимая, бесстыдная, я вероломно     Землю родную, славу чертогов, родителей милых     Бросила. Было мне это дороже всего. И далеко     С чайками жалкими рядом одна лечу я по морю     Из-за деяний твоих, чтоб ты невредим оставался360  В битве с землею рожденными, с медными в схватке быками.     Да и руно, наконец, за которым в путь вы пустились,     Взял ты злодейством моим. Срам пагубный мною оставлен     Женщинам. Вот потому я считаю*, что милой твоею     И супругой законной, а прочим сестрой отправляюсь365  Вместе с тобою в землю Эллады. Во всем благосклонно     Мне защитником стань и меня не бросай одинокой     От себя далеко, к своим отправляясь владыкам!     Мне защитником будь! Пусть станет незыблемой правда,     Правда и с ней договор*, что мы вдвоем заключили!370  Или же сразу кинжалом возьми перережь мое горло —     Так, несчастная, я получу достойно за глупость!     Если же вправду правитель, с которым вы сговорились     Обо мне на таких плачевных условьях, присудит     Брату меня передать, как отцу покажусь на глаза я?375  Славы ли буду достойна? Ну, а расплату какую,     Страшные казни какие мне испытать там придется     За поступки ужасные, здесь совершенные мною?     Если же ты возвращенья, любезного сердцу, желаешь,     Пусть не даст его вседержавная Зевса супруга!*380  Слишком уж ты на нее возлагаешь надежду большую,     Пусть когда-нибудь ты обо мне, изнуренный, припомнишь!     Пусть руно как сон, как призрак выскользнет в Тартар!     Из отчизны тебя пусть Эринии прочь мои гонят!     Многое из-за обмана я твоего испытала.385  Но не может такое пасть и пропасть без последствий, —     Ибо ты нарушил жестоко* великую клятву.     И, конечно, недолго за глумление мною     И за свой договор пребывать вам придется в покое».     Так говорила она, распаляясь в тягостном гневе,390  И грозила поджечь корабль, изрубить его брусья,     Чтобы затем самой в жестокое ринуться пламя.     В страхе Ясон ей ответил такою кроткою речью:     «Милая, ты погоди! Самому мне не нравится это.     Но приходится нам начало битвы отсрочить.395  Будто туча, враги вкруг нас собрались отовсюду     Из-за тебя. Ведь все живущие здесь поселенцы     Жаждут Апсирту помочь, чтоб смог тебя он обратно     В дом к отцу твоему отвезти, подобно добыче.     Можем мы все, как один, погибнуть лютою смертью,
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
«Может, я не доживу…»
«Может, я не доживу…»

Имя Геннадия Шпаликова, поэта, сценариста, неразрывно связано с «оттепелью», тем недолгим, но удивительно свежим дыханием свободы, которая так по-разному отозвалась в искусстве поколения шестидесятников. Стихи он писал всю жизнь, они входили в его сценарии, становились песнями. «Пароход белый-беленький» и песни из кинофильма «Я шагаю по Москве» распевала вся страна. В 1966 году Шпаликов по собственному сценарию снял фильм «Долгая счастливая жизнь», который получил Гран-при на Международном фестивале авторского кино в Бергамо, но в СССР остался незамеченным, как и многие его кинематографические работы. Ни долгой, ни счастливой жизни у Геннадия Шпаликова не получилось, но лучи «нежной безнадежности» и того удивительного ощущения счастья простых вещей по-прежнему светят нам в созданных им текстах.

Геннадий Федорович Шпаликов

Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия