Читаем Аргонавтика полностью

250  Вспомнил тут Эсонид, а с ним и все аргонавты,     Как Финей говорил, что иной из Эи обратный     Будет путь перед ними. Казался тот путь неизведан.     Арг тогда сказал всем внемлющим слово такое:     «Мы в Орхомен поплывем, как велел еще до Колхиды255  Тот неложный пророк*, с которым вы повстречались.     Есть, однако, для нас и другая дорога, жрецами     Найдена теми, кто Тритонидскую Фиву покинул*     В дни, когда никто ничего не знал про данаев     Род святой и не мог проведать. (Разве что знали260  Апиданийцы аркадяне — те, которые жили     Много раньше Луны, в горах желудями питаясь,     И не владели еще Девкалиды* страной Пеласгийской.     Славен в те времена был полями обильный Египет,     Край туманный, родитель юношей прежде рожденных,265  И река Тритон* широко текущая, ею     Весь орошаем Египет, и вышнею волею Зевса     Дождь не льется над ним и поля колосятся в разливах.     Некто, как говорят*, оттуда кругом всю Европу     С Азией вместе прошел, полагаясь на силу и смелость270  Войск своих и на мощь их. В этом походе возвел он     Многие города. Одни существуют поныне,     А других уже нет — ведь много веков миновало.     Эя доныне стоит, и в ней обитают потомки     Тех мужей, которых здесь водворил покоритель.275  Предков своих письмена хранят заботливо колхи.     Там на трехгранных столбах* начертались пути и пределы     Моря и суши для всех людей, бродящих по свету.     Есть там одна река, самый крайний рукав Океана,     Очень она широка, глубока и судам проходима.280  Кто ее Истром назвал*, те знают ее протяженье.     В нижнем теченье пространные пашни она разрезает     И остается единым руслом. Истоки имеет     Там далеко в Рипейских горах за дыханьем Борея.     Льется оттуда с журчанием Истр; но только доходит285  Он в теченье своем до народов фракийских и скифских,     Как разделяется на два потока, один — в наше море,     А другой позади изливается в некую бухту,     А уж она раскрывается в ширь Тринакрийского моря —     К вашей земле оно прилегает, если, конечно,290  Как говорят, Ахелой по вашей стране протекает».     Так он сказал. Богиня сама им чудо явила     К счастью, и все, увидав, одобрили Арга:     «Здесь нам, здесь нам путь!» — закричали. Тут показался     В небе след луча, и велел он, где плыть надлежало.295  Сына Лика оставив на берегу, с ликованьем,     На корабле распустив паруса, они выплыли в море,     Издали глядя на Пафлагонские горы. Карамбис     Не обогнули. Ни ведший огонь, ни гнавший их ветер     Все не стихали, пока не открылось течение Истра.
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
«Может, я не доживу…»
«Может, я не доживу…»

Имя Геннадия Шпаликова, поэта, сценариста, неразрывно связано с «оттепелью», тем недолгим, но удивительно свежим дыханием свободы, которая так по-разному отозвалась в искусстве поколения шестидесятников. Стихи он писал всю жизнь, они входили в его сценарии, становились песнями. «Пароход белый-беленький» и песни из кинофильма «Я шагаю по Москве» распевала вся страна. В 1966 году Шпаликов по собственному сценарию снял фильм «Долгая счастливая жизнь», который получил Гран-при на Международном фестивале авторского кино в Бергамо, но в СССР остался незамеченным, как и многие его кинематографические работы. Ни долгой, ни счастливой жизни у Геннадия Шпаликова не получилось, но лучи «нежной безнадежности» и того удивительного ощущения счастья простых вещей по-прежнему светят нам в созданных им текстах.

Геннадий Федорович Шпаликов

Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия