Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

– Так считает каждый, в ком есть хоть капля мудрости, – возразил Гвинн и уставился на свои билеты, заведя руки за спину. – Смотри, ты завоевал преданность некоторых представителей маленького народа, что требует времени и сил. Ты осмелился не подчиниться Королевам сидхе. Ты даже засунул палец в глаз Эрклинга. И оказался достаточно умным, чтобы отыскать нас, а это удавалось лишь немногим смертным. К тому же ты очень старался быть вежливым, хотя тебе для этого пришлось приложить намного больше усилий, чем многим другим.

Я молча кивнул.

– Итак, Гарри Дрезден, – произнес король Гвинн, – если ты сейчас скажешь, что «Кабсы» просят меня прекратить мои старания, я с радостью рассмотрю твою просьбу.

Я все хорошенько обдумал и дал ему свой ответ.

* * *

Мистер Донован уселся на стул у меня в офисе в другом, таком же нелепо-дорогом костюме, и пристально посмотрел на меня.

– Ну?

– Проклятие остается в силе, – ответил я. – Извините.

Донован нахмурился, словно пытаясь понять, разыгрываю я его или нет.

– Я думал, вы сейчас скажете, что проклятие снято, и заберете свой гонорар.

– Видите ли, у меня есть одно странное качество: я отношусь к профессиональной этике слишком серьезно, – сказал я. И, подвинув к нему лист бумаги, добавил: – Мой счет.

Он взял лист и перевернул его.

– Здесь ничего нет.

– Зачем писать, если все равно будут одни нули?

Он посмотрел на меня еще пристальнее.

– Посудите сами, – продолжил я, – вы даже не пытались разглядеть, что положительного есть в проклятии козла.

– Положительного? – спросил он. – У проигрышей?

– Именно, – подтвердил я. – Сколько раз вы слышали жалобы на то, что сегодня в профессиональном бейсболе важны одни только деньги?

– Какое это имеет отношение к…

– Вот почему всеобщее внимание приковано к Серии. Не всегда потому, что там играют лучшие, те, кто может принять вызов и победить. Серия приносит миллионы долларов клубам и предпринимателям, деньги делаются на всем, на чем только можно. Да и болельщики одержимы Серией, как будто это единственное значительное событие в бейсболе. Я уж не говорю о стадионах, которые начинают называть в честь корпораций-спонсоров.

– Может, перейдете к сути дела? – спросил Донован.

– Ага, – ответил я. – Бейсбол – это не только деньги и победы. Это и умение преодолевать трудности, и в одиночку, и в составе команды. Это возможность провести время с друзьями, родными и соседями на прекрасных трибунах, откуда можно следить за игрой. Это… – Я вздохнул. – Это же так здорово, мистер Донован.

– То есть вы утверждаете, что проклятие – это здорово?

– Сами подумайте, – сказал я. – У «Кабсов» самые преданные, самые упорные болельщики в Высшей Лиге. Они приходят на матчи не для того, чтобы смотреть, как «Кабсы» громят другие команды, поскольку клуб тратит большие деньги на лучших игроков. Вы знаете, что они этого не делают, ведь всем известно о проклятии. Если тебе известно, что твоя команда не выиграет в Серии, значит ты приветствуешь ее не потому, что она кого-то побеждает. Это просто традиция. Это преданность своей команде, духу единения с другими болельщиками. Это желание насладиться чертовой игрой независимо от победы или поражения. – Я развел руками. – И опять, мистер Донован, мы возвращаемся к тому, что это здорово. «Ригли», пожалуй, единственный стадион в профессиональном бейсболе, где можно так сказать.

Донован посмотрел на меня так, словно я внезапно перешел на валлийский.

– Я не понимаю.

– Да, вижу, – снова вздохнул я.

* * *

Я купил билет со свободной посадкой и решил осмотреться по сторонам перед началом игры. Карлос Самбрано начал разминаться на горке, когда я сел рядом с Гвинном-ап-Нуддом.

В человеческом обличье он был выше шести футов, и на нем была та же самая одежда, что и в его бейсбольном храме. В остальном он выглядел точно таким, каким я его запомнил. Он разговаривал с двумя болельщиками, сидевшими за ним, оживленно рассуждая о невероятной траектории крученого мяча, решившего исход игры. Я подождал, пока он не закончит говорить и не повернется к полю.

– Добрый день, – сказал мне Гвинн.

Я кивнул, склонив голову чуть ниже обычного.

– И вам того же.

Он посмотрел на разминавшегося Самбрано и улыбнулся.

– Однажды они победят проклятие, – проговорил он. – Здесь так много смертных. Слишком много игроков и болельщиков хотят, чтобы это случилось. – В его голосе слышалась легкая грусть. – И однажды они смогут.

Еще до него, сделав прикидки, я пришел к такому же заключению.

– Знаю.

– Но полагаю, ты хочешь, чтобы я сделал это прямо сейчас, – предположил он. – Иначе зачем ты сюда пришел?

Я подозвал торговца пивом и купил одну бутылку для себя и одну для Гвинна.

Несколько секунд он пристально смотрел на меня, наклонив голову.

– Никаких дел, – возразил я, протягивая ему пиво. – Давайте просто насладимся игрой?

На красивом лице Гвинна-ап-Нудда появилась широкая улыбка, мы оба расположились поудобнее и стали смотреть, как «Кабсы» выходят на проклятое поле.

Беспристрастный